|
– Я, – подтвердил кот и добавил: – Приятно слышать, что вы обращаетесь ко мне на «вы». Котам всегда почему-то говорят «ты». – Мне кажется почему-то, что вы не очень-то кот, – нерешительно ответил мастер. – Что же ещё, Маргарита Николаевна? – осведомился Воланд у Маргариты. – Вернуть его роман и… – Маргарита подбежала к Воланду, припала к его коленям и зашептала: – …верните ему рассудок… – Ну, это само собой, – шёпотом ответил Воланд, а вслух сказал: – И всё? – Всё, – подтвердила Маргарита, розовея от радости. – Позвольте мне сказать, – вступил в беседу мастер, – я должен предупредить, что в лечебнице меня хватятся. Это раз. Кроме того, у меня нет документа. Кроме того, хозяин-застройщик поразится тем, что исчез Могарыч… И… И главное то, что Маргарита безумна не менее, чем я. Марго! Ты хочешь уйти со мною в подвал? – И уйду, если только ты меня не прогонишь, – сказала Маргарита. – Безумие! Безумие, – продолжал мастер, – отговорите её. – Нет, не будем отговаривать, – покосившись на мастера, ответил Воланд, – это не входило в условие. А вот насчёт чисто технической стороны дела… документ этот и прочее. Азазелло! Азазелло тотчас вытащил из кармана фрака книжечку, вручил её мастеру со словами: – Документ! Тот растерянно взял книжечку, а Азазелло стал вынимать из кармана бумаги и даже большие прошнурованные книги. – Ваша история болезни… Маргарита подвела мастера к свечам со словами «ты только смотри, смотри…» – …прописка в клинике… – Раз, и в камин! – затрещал Коровьев, – и готово! Ведь раз нет документа – и человека нет? Не правда ли? Бумаги охватило пламя. – А это домовая книга, – пояснил Коровьев, – видите, прописан Могарыч Алоизий… Теперь: эйн, цвей, дрей… Коровьев дунул на страницу, и прописка Могарыча исчезла. – Нету Могарыча, – сладко сказал Коровьев, – что Могарыч? Какой такой Могарыч? Не было никакого Могарыча. Он снился. Тут прошнурованная книга исчезла. – Она уже в столе у застройщика, – объяснил Коровьев. – И всё в порядочке. – Да, – говорил мастер, ошеломлённо вертя головой, – конечно, это глупо, что я заговорил о технике дела… – Больше я не смею беспокоить вас ничем, – начала Маргарита, – позвольте вас покинуть… Который час? – Полночь, пять минут первого, – ответил Коровьев. – Как? – вскричала Маргарита, – но ведь бал шёл три часа… – Ничего неизвестно, Маргарита Николаевна!.. Кто, чего, сколько шёл! Ах, до чего всё это условно, ах, как условно! – эти слова, конечно, принадлежали Коровьеву. Появился портфель, в него погрузили роман, кроме того, Коровьев вручил Маргарите книжечку сберкассы, сказав: — 272 —
|