|
– Пошёл вон! – сказал ему Воланд. – Я ещё кофе не пил, – ответил кот, – как же я уйду? Неужели, мессир, в предпраздничную ночь гостей за столом у нас разделят на два сорта? Одни первой, а другие, как выражался этот печальный негодяй буфетчик, второй свежести? – Молчи! – сказал Воланд и обратился к Маргарите с вежливой улыбкой: – Позвольте спросить, вы, надо полагать, человек исключительной доброты? Высокоморальный человек? – Нет! – с силой ответила Маргарита. – И, так как я всё-таки не настолько глупа, чтобы, разговаривая с вами, прибегать ко лжи, скажу вам со всею откровенностью: я прошу у вас об этом потому, что, если Фриду не простят, я не буду иметь покоя всю жизнь. Я понимаю, что всех спасти нельзя, но я подала ей твёрдую надежду. Так уж вышло. И я стану обманщицей. – Ага, – сказал Воланд, – понимаю. А кот, закрывшись лапой, что-то стал шептать Коровьеву. – Так вы сделаете? – спросила неуверенно Маргарита. – Ни в каком случае, – ответил Воланд. Маргарита побледнела и отшатнулась. – Я ни за что не сделаю, – продолжал Воланд, – а вы, если вам угодно, можете сделать сами. Пожалуйста. – Но по-моему исполнится? Азазелло вытаращил иронически кривой глаз на Маргариту, покрутил рыжей головой и тихо фыркнул. – Да делайте же! Вот мучение, – воскликнул Воланд и повернул глобус, бок которого стал наливаться огнём. – Фрида! – крикнул пронзительно кот. Дверь распахнулась, и растрёпанная, нагая, без всяких признаков хмеля женщина с исступлёнными глазами вбежала в комнату и простёрла руки к Маргарите. Та сказала: – Прощают тебя. Платок больше подавать не будут. Фрида испустила вопль, упала на пол и простёрлась крестом перед Маргаритой. Воланд досадливо махнул рукой, и Фрида исчезла. – Прощайте, благодарю вас, – твёрдо сказала Маргарита и поднялась, запахнув халат. – По улице в таком виде идти нельзя. Сейчас дадим вам машину, – сказал Воланд сухо и затем добавил, – поступок ваш обличает в вас патологически непрактичного человека. Пользоваться этим мы считаем неудобным, поэтому Фрида не в счёт. Говорите, что вы хотите? – Драгоценное сокровище, Маргарита Николаевна! – задребезжал Коровьев, – на сей раз советую вам быть поблагоразумнее! А то фортуна может ускользнуть! – Верните мне моего любовника, – сказала Маргарита и вдруг заплакала. – Маргарита Николаевна! – запищал Коровьев в отчаянии. – Нет, не могу! – возмущённо отозвался кот и выпил объёмистую рюмку коньяку. Занавеска на окне отодвинулась, и далеко в высоте открылась полная луна. От подоконника на пол упал зеленоватый платок ночного света. Сидящие, на лицах которых играл живой свет свечей, повернули головы к лунному косому столбу. В нём появился ночной Иванушкин гость, называющий себя мастером. — 268 —
|