Психическое здоровье детей и подростков

Отсутствие осмысленной цели в жизни является по Франклу одной из причин невроза, ноогенного невроза, проявляющегося прежде всего в скуке и апатии, во внут­ренней пустоте, вследствие чего он и ввел понятие "экзис­тенциального вакуума". Франкл отмечает, что феномен эк­зистенциального вакуума в последнее время одновременно усиливается и распространяется. Даже фрейдистские психо­аналитики признают, что все больше пациентов страдают от отсутствия содержания и цели в жизни.

Проблема поиска смысла своего существования, опре­деления жизненных целей важна для сохранения психи­ческого здоровья любого человека и в любом возрасте. Но есть период в жизни человека, когда она становится дей­ствительно ключевой, определяющей, — это период юно­сти. То, что юноша, или старший школьник, стоит на пороге взрослой жизни, что он обращен в будущее, что обращенность в будущее составляет "аффективный центр" всей его внутренней жизни (Л.И.Божович), признается практически всеми психологами и, по-видимому, уже не требует доказательств. Однако общепризнанность этих ут­верждений сама по себе не решает чрезвычайно острой сегодня практической проблемы помощи нашим подрост­кам, юношам и девушкам в поиске себя, определении своего места в мире, в той предельно сложной ситуации, в которой все мы оказались.

Помните, какими размышлениями заканчивает Томас Манн свой замечательный роман "Волшебная гора" о чело­веке, молодость которого пришлась на период перед Пер­вой мировой войной, на начало XX века: "Человек живет не только своей личной жизнью, как отдельная индивиду­альность, но — сознательно или бессознательно — также жизнью целого, жизнью современной ему эпохи; и если даже он считает общие и внеличные основы своего суще­ствования чем-то безусловно данным и незыблемым и да­лек от нелепой мысли критиковать их, как был далек наш Ганс Касторп, то все же вполне возможно, что он смутно ощущает их недостатки и их воздействие на его нравствен­ное самочувствие. Перед отдельным человеком могут стоять самые разнообразные задачи, цели, надежды и перспекти­вы, и он черпает в них импульсы для более высоких трудов и усилий; но если в том внеличном, что окружает его, если, несмотря на всю внешнюю подвижность своей эпо­хи, он прозревает в самом существе ее отсутствие всяких надежд и перспектив, если ему открывается ее безнадеж­ность, безысходность, беспомощность и если на все — со­знательно или бессознательно — поставленные вопросы о высшем, сверхличном и безусловном смысле всяких трудов и усилий эта эпоха отвечает глухим молчанием, то как раз у наиболее честных представителей человеческого рода та­кое молчание почти неизбежно вызывает подавленность, оно влияет не только на душевно-нравственный мир лич­ности, но и каким-то образом на ее организм, на ее физи­ческий состав. Если эпоха не дает удовлетворительных отве­тов на вопросы "зачем", то для достижений, превосходя­щих обычные веления жизни, необходимы либо моральное одиночество и непоследовательность, — а они встречаются весьма редко и по существу героичны, — либо мощная жизненная сила. Ни того, ни другого у Ганса Касторпа не было, вот почему его, вероятно, все же следовало назвать посредственностью, хотя ничуть не в обидном смысле это­го слова" (Т.Манн, 1959, с.48).