Психология рекламы

Пуритане — от английского слова «чистый» — выступали за углубление Реформации. Они требовали предельной невинности и верности в любви. Плотские утехи объявлялись крамольными. Как уже говорилось, в викторианской Англии столы и стулья до самого пола покрывались белоснежными чехлами. Ножки, разумеется, деревянные, но обнажать их для посторонних взглядов считалось неприличным. После прихотливой пряности барокко такая стыдливость и предусмотрительность казались удивительными. Когда шведской королеве прислали в подарок чулки, придворный гордо вернул их посетителю, сказав:

— У королевы нет ног...

Протестантский этос зафиксировал огромные изменения в психике женщины. В религиозном сознании родилось новое понимание свободы. Женщины не хотели больше повиноваться общине. Впервые в европейской истории стремление быть свободным стало восприниматься как благо для человека. Свобода оценивалась как святыня. Но обнаружились новые узы. Теперь женщина оказалась рабой религиозных условностей, культа добродетели.

Протестантский этос сопряжен с культом воздержанности, простоты, бережливости, целомудрия, справедливости, скромности. Все эти качества освящались как святыни в воскресных проповедях.

Протестантская семья являла собой треугольную пирамиду. На вершине — глава трех поколений — дедушка. Он — безупречный авторитет для родственников, хранитель традиций и нравственных заветов. Муж — добытчик огня, пищи и прочих благ. Женщина почиталась как воплощение всех мыслимых добродетелей. Малейшее отступление от морали расценивалось как преступление против «семейства».

Куда же девалась порочная страсть, которая так ярко проявила себя в предыдущие века? Неужели она выветрилась и угасла? Конечно, нет. Целомудрие рождало мятежные мысли, недозволенные желания, воспаленные фантазии. В сознании протестантской эпохи греховные вожделения персонифицировались в образах совратителей, злодеев, вампиров. Крайняя добропорядочность рождала образы зла. И это несмотря на то, что запрещались произведения видных европейских писателей, которые, как предполагалось, оказывают порочное воздействие на нравы. (В XX в. французский поэт Шарль Бодлер был даже осужден за «Цветы зла». Цензура запрещала издавать «Лолиту» В. Набокова и «Улисса» Д. Джойса). Викторианская проза обладает специфическим колоритом: мрачновато-таинственные приключения, события, происходящие по воле высших, неведомых сил, неотвратимость рока в человеческой судьбе. Характерная примета этих повествований — сочетание таинственных, загадочных, потусторонних явлений с конкретно-реалистическими чертами действительности.