Tertium Organum: ключ к загадкам мира

Это последнее подтверждает ту мысль, что не идея времени возникла из наблюдения движения, существующего в природе, а самое ощущение и идея движения возникли из существующего в нас «чувства времени», которое есть несовершенное чув­ство пространства, или граница, предел чувства пространства.

Улитка чувствует как пространство, то есть как нечто постоянное, — линию. Остальной мир она чув­ствует как время, то есть как нечто вечно идущее.

Лошадь чувствует как пространство — плос­кость. Остальной мир она чувствует как время.

Мы чувствуем как пространство бесконечную сферу, остальной мир мы чувствуем как время.

Иначе говоря, всякое существо чувствует как про­странство то, что охватывается его чувством про­странства, остальное оно относит ко времени, то есть несовершенно чувствуемое относится ко времени. Или это можно еще определить так: всякое существо чувствует как пространство то, что оно при помощи своего чувства пространства способно представить себе вне себя в формах, — то же, что оно не способно представить себе в формах, оно чувствует как вре­мя, то есть вечно идущим, непостоянным, настолько неустойчивым, что его в формах представить нельзя.

Чувство пространства — есть способность представления в формах.

«Бесконечная сфера», в виде которой мы пред­ставляем себе мир, постоянно и непрерывно меня­ется, — каждый следующий момент она уже не та, что была предыдущий. В ней идет постоянная смена' картин, образов, отношений. Она для нас как бы экран кинематографа, через который быстро бе­гут отражения картин.

Но где же сами картины? Где свет, бросающий отражение на экран? Откуда приходят и куда ухо­дят картины?

Если «бесконечная сфера» есть экран кинематог­рафа, то наше сознание есть свет; проникая сквозь нашу психику, то есть сквозь запас наших впечат­лений (картины), он бросает на экран их отраже­ние, которое мы называем жизнью.

Но откуда идут к нам впечатления?

С того же экрана.

В этом и лежит самая главная непонятная сторо­на жизни, как мы ее видим. Мы же создаем ее, и мы же от нее берем все.

Представим себе человека, сидящего в обыкно­венном кинематографическом театре. Представим себе, что он совершенно не знает устройства кинематографа, не знает о существовании фонаря за его спиной, прозрачных картин на движущейся ленте. Представим себе, что он хочет изучать кинематог­раф и начинает изучать то, что происходит на экра­не: записывать, фотографировать, наблюдать поря­док, вычислять, строить гипотезы и т. п.