Tertium Organum: ключ к загадкам мира

Высшее животное, собака, кошка, лошадь — это двумерное существо. Для него пространство представляется поверхностью, плоскостью. Все вне этой плоскости лежит для него во времени.

Таким образом, мы видим, что высшее живот­ное — двумерное существо, сравнительно с одно­мерным выделило из времени еще одно измерение.

Мир улитки имеет одно измерение — наши второе и третье измерения лежат для нее во вре­мени.

Мир собаки имеет два измерения, наше третье измерение лежит для нее во времени.

Животное может помнить все «явления», кото­рые оно наблюдало, то есть все свойства трехмер­ных тел, с которыми оно соприкасалось, но оно не может знать, что повторяющееся для него явление есть постоянное свойство тела трех измерений — угол, или кривизна, или выпуклость.

Такова психология восприятия мира двумерным существом.

Для него каждый день будет всходит новое солн­це. Вчерашнее солнце ушло и больше не повторит­ся. Завтрашнее еще не существует.

Ростан не понял психологии «Шантеклера». Пе­тух не мог бы думать, что он будит солнце своим криком. Солнце не засыпает для него. Оно уходит в прошедшее, исчезает, уничтожается, перестает быть. Завтра если будет, то будет новое солнце. Чтобы быть, оно должно не проснуться, а возник­нуть, родиться. Шантеклер мог бы думать, что он создает, рождает солнце своим криком, что он зас­тавляет его явиться, возникнуть из ничего, — но он не мог бы думать, что он будит солнце. Это чело­веческая психология.

Для петуха каждое утро встает новое солнце, так же как для нас каждый день наступает новое утро, каждый год наступает новая весна.

Петух не мог бы понять, что солнце одно, одно и то же и вчера, и сегодня, — точно так же, как, вероятно, мы не можем понять, что утро одно и весна одна.

Движение предметов, то, которое и для нас не иллюзорное, а реальное движение, как движение вращающегося колеса, катящегося экипажа, и т. п., для животного должно сильно отличаться от того движения, которое оно видит во всех непод­вижных для нас предметах, от того движения, в виде которого ему является третье измерение тел.

Эти два рода движения будут для него несоизме­римы.

Угол или выпуклую поверхность животное будет в состоянии измерить, хотя и не понимая их насто­ящего значения и считая их движением.

Но настоящего движения, то есть того, которое есть движение для нас, оно никогда не будет в со­стоянии измерить. Для этого необходимо обладать нашим понятием времени и мерить все движения относительно какого-нибудь одного более постоянного, то есть сравнивая все движения с каким-ни­будь одним. Животное этого сделать не может, не обладая понятиями. Поэтому реальные для нас дви­жения предметов для него будут неизмеримы — и, как неизмеримые, несоизмеримы с другими движе­ниями, которые для него реальны и измеримы, а для нас иллюзорны — ив действительности пред­ставляют собой третье измерение тел.