Tertium Organum: ключ к загадкам мира

Большое внимание в своей книге проф. Джеме уделяет мистическим состояниям под наркозом.

«Это область, — говорит он, — которую обще­ственное мнение и этика с давних пор относят к области патологии. Тем не менее всегда были от­дельные личности и между ними выдающиеся ли­рические поэты, которые говорят об этих пережи­ваниях, как о возвышенном состоянии.

Эфир и в особенности окись азота, в известной дозе примешанные к воздуху, являются также мо­гучими стимулами к пробуждению мистического сознания. Перед вдыхающим их точно разверзают­ся бездны истины одна за другою. Когда человек приходит в нормальное состояние, истина от него ускользает, и если остается от нее какая-нибудь формула, то для нормального рассудка она оказы­вается бессмысленной. Тем не менее у человека ос­тается чувство, что эта формула полна глубокого значения. Я лично знаю многих людей, которые убеждены, что в трансе, вызванном окисью азота, возможны настоящие мистические откровения.

Несколько лет тому назад я сделал сообщение в печати о произведенных лично надо мною опытах опьянения окисью азота. На основании их я при­шел тогда к такому выводу — который и до насто­ящего времени не поколебался в моих глазах, — именно, что наше нормальное или, как мы его на­зываем, разумное сознание представляет лишь одну из форм сознания, причем другие, совершенно от него отличные формы существуют рядом с ним, отделенные от него лишь тонкой перегородкой. Мы можем совершить наш жизненный путь, даже и не подозревая об их существовании; но как только будет применен необходимый для их пробуждения стимул, они сразу оживут для нас, представляя го­товые и определенные формы духовной жизни, ко­торые, быть может, имеют где-нибудь свою область применения. Наше представление о мире не может быть законченным, если мы не примем во внима­ние и этих форм сознания. И они должны поме­щать слишком поспешным заключениям о преде­лах реального.

Вся совокупность моих знаний убеждает меня в том, что мир, составляющий содержание моего яс­ного сознания, есть только один из многих миров, существующих в более отдаленных областях моего сознания, и что эти иные миры порождают во мне опыт, имеющий огромное значение для всей моей жизни.

Возвращаясь к моим собственным переживани­ям этого рода, я должен признать, что они сводятся к особому просветленному состоянию, которому я не могу не придать мистической окраски.

Основной чертой такого состояния всегда являет­ся примиренность, словно две противоположные стороны мира, столкновения между которыми со­ставляют причину всех наших внутренних бурь и неурядиц, расплавились и образовали единое целое. Они не принадлежат к одному роду, как два раз­личных вида, но один из видов, более возвышен­ный, — сам становится родом по отношению к противоположному виду и растворяет его в себе. Я знаю, что эта мысль с логической стороны темна, но я не могу избавиться от ее влияния на меня. Я чувствую, что в ней есть смысл, соприкасающийся с сущностью гегелевской философии. Имеющий уши да слышит. Для меня эта мысль постижима лишь этим путем искусственного разбуженного ми­стического состояния сознания.