Имагинатор

Вот почему мэтр Вин Чун Ли, живописец-пейзажист пришел домой только в первом часу ночи, а не под утро, как обычно.

На утро же, часу в одиннадцатом, Вин Чун Ли нашли неживым в своей квартире. Его худощаво-жилистое тело словно бы обмякло и расползлось, опрокинутое навзничь. В широко раскрытых и остекленевших глазах запечатлелось некое чувство.

Произошло же это следующим образом. Соседка по лестничной площадке, благообразная старушечка Виктория Ивановна, по обыкновению своему, что она изо дня в день проделывала в течение уж скольких своих пенсионных лет, в привычное свое время, направилась в магазин. Тут она обнаружила, что дверь квартиры напротив приоткрыта. Виктория Ивановна все делала шустро, в том числе и соображала.

Она задалась вопросом, уж не случилось ли чего и тихонько постучала в приоткрытую дверь, но ответа не услышала, что показалось подозрительным, и смутные догадки относительно чрезвычайности данного происшествия стали проявляться в четкую и конкретную убежденность.

Она легонько толкнула дверь, та бесшумно поддалась, только в последний момент скрипнув и, тем самым, заставив Викторию Ивановну вздрогнуть. Однако, желание познать истину оказалось сильнее страха, и отважная соседка шагнула в темный коридор. В прихожей ее обступило нагромождение холстов, палитр, тюбиков с краской. Присутствие этого хлама почему-то успокоило ее, и дальнейшее ее продвижение осуществлялось уже более уверенно. В комнате царил такой же беспорядок, только здесь еще находились треногие подрамники, видом своим ассоциировавшиеся у Виктории Ивановны с марсианами из «Войны миров», недавно ею прочитанной.

Было похоже, что квартира мэтра Вин Чун Ли одновременно служила ему и мастерской. Пол, походивший на гигантскую палитру, пестрел красками. У одной стены высился массивный неуклюжий шкаф, вдоль другой тянулась низкая дощатая кровать, укрытая толстым полосатым матрасом, шерстяным пледом и подушкой без наволочки. «Господя, —вдумчиво сделала вывод Виктория Ивановна, — тут то и грабить нечего. А еще художник. По рассеянности, небось, дверь оставил открытой. Наверно, опять выпимши пришел». Мэтр Вин Чун Ли не то, чтобы уж очень часто приходил выпимши, но когда приходил, это было заметно. В таком виде он громко пел песни, чаще всего своего сочинения, а в похмелье делался рассеянным и мрачным, никого не замечал, а потому и не здоровался и не отвечал на приветствия. В эту же ночь Виктория Ивановна песен не слышала, но открытую дверь приписала рассеянности жильца, а потому и заключила, что тот был выпимши.