|
Зал действительно начал уменьшаться, стены и своды сузились, хотя до первоначальных размеров и не сдвинулись. Между тем Злюкин и Быркина носились уже во дворе, описывая виражи вокруг конторы. Сквозь слюдяное окошко Николосов различал периодически возникающие и исчезающие их взмыленные головы. А вот Галантова не было. Не обнаруживалась и точка, которая должна была подразумевать Галантова. «Что же это творится?» — совсем теряясь, подумал Николосов. Тут он сзади себя услышал стук. Резко оглянувшись, он увидел, что за спиной его приплясывает скелет, как погремушкой треща костяшками и подрагивая белесым черепом. Ярмига же, изловчившись, ухватил Николосова, ослабившего бдительность, за рукав. Николосов вздрогнул и дернулся, оставив клок рубахи в сучковатой ладони утильсырьевщика, но при этом он задел страшного плясуна и задел, вероятно, достаточно сильно, так как с того соскочил череп и, подпрыгивая, покатился по полу, как пластиковый мячик. Ярмига же, оттяпав кусок николосовской рубахи, разинул свою громадную пасть и поглотил его. Челюсти с лязгом захлопнулись, и Ярмига несколько успокоился. Николосов хотел было снять рубаху, чтобы бросить ее на растерзание ненасытному проглоту и тем самым хоть как-то выгадать время, но тут скорчился от жгучей боли в лодыжке, куда его укусил незаметно подкравшийся череп. Николосов вытащил быстро из кармана раскрытую пачку сигарет «Дымок» и несколько медных монеток, и швырнул их черепу. Череп с чавкающим хрустом умял табачное изделие и принялся за деньги. Ярмига, видимо используя паузу для передышки, беззвучно наблюдал за происходящим и терпеливо ждал, когда череп пожрет медяки. Медяки были пожраны довольно быстро, и вскоре череп, прытко подпрыгнув, водворился на свое место, ловко приладившись к позвоночному столбу. Скелет задрыгался еще энергичнее. И теперь оба они с разных сторон подступали к обессиленному и истощенному Николосову. Комната между тем приняла свои прежние размеры, и окошко теперь было совсем рядом с Николосовым. Он ощутил внезапно нечто странное и новое. И даже не то, что окно из слюдяного опять превратилось в стеклянное, а то, что было оно совершенно черно. Наступила ночь. И не было видно уже во дворе проносящихся голов специалиста и строгой пресс-секретарши. Комнату освещали тусклые блики коптящей керосиновой лампы. Скелет и Ярмига угрожающе надвигались на него, но Николосов ощущал, что им мешает что-то. Иначе бы они уже давно налетели на него и... страшно сказать... Николосов, представив себя в виде пританцовывающего скелета или кучки утильсырья, почувствовал желание заплакать, но тут его от печальных дум отвлекло злобное шипение Ярмиги: — 103 —
|