Имагинатор

— Но заметь, что полюса скреплены одной осью, — вновь прервал мои раздумия голос.

«Я спятил, положительно я спятил. Но уже хорошо то, что критика к моему состоянию не утеряна, — попытался я подбодрить себя слабым утешением. — Теперь остается просто определить источник этого голоса — снаружи, и это предполагает некоторые надежды или внутри головы, что совсем худо». Я сосредоточился на своих ощущениях, но вновь растерялся, когда услышал опять это жужжащее членораздельное поскрипывание:

— Дурень! Ты зачем пугаешься и тем самым понапрасну тратишь свое собственное время?

Если я сейчас с ним заговорю, то я пропал!

— Ты лучше мне ответь, почему ты не захотел задать очередной вопрос.

— Я... я смалодушничал... — я заговорил!

— А разве поиск истины и малодушие две вещи совместные? Я еще могу допустить совместимость гения и злодейства, но мудрость всегда предполагает мужество. Ведь ты же хотел спросить, почему люди воюют, не так ли?

Уф! Слава Богу, это не галлюцинация и даже не псевдогаллюцинация — реплики голоса показались мне вполне адекватными. Наверное, я просто перешел в некое измененное состояние сознания и в нем в настоящий момент и пребываю.

— Да какая же я галлюцинация, простофиля ты этакий, а уж тем более и псевдогаллюцинация? Ты лучше ответь, я угадал твой вопрос?

— Да.

— Ты побоялся поставить войну в одном ряду с театром и церковью?

— M-м... наверное.

— Не наверное, а точно. Напрасно испугался. Каждое из твоих почему правомерно. И все они действительно составляют один ряд. И что же ты думаешь по этому поводу?

— Ну, моя концепция еще недостаточно обозначена и оформлена.

— А и не надо никаких обозначений да оформлений. Ответ прост— достаточно лишь обратить внимание на то, что происходит с людьми во всех перечисленных тобой ситуациях, верно?

— Верно?

— И что же с ними случается?

— У них возникает некое особое, измененное состояние сознания, которое в значительной степени отличается от обыденного, ординарного.

— Правильно. Болельщик на трибуне выходит за пределы своего Я и переживает нечто необычное, своеобразный транс. Мореплаватель или альпинист, сталкиваясь с самыми невообразимыми опасностями и преодолевая их, испытывает по сути то же самое. Служба в храме, литургия — нацря-мую предполагают возникновение состояния, где границы личности растворяются, и расширенное сознание устремляется в запредельный мир. Война, хотя и делает это деструктивным способом, но также выводит за грань обыденного. И все это означает лишь одно...

— То, что у человека существует мощная естественная потребность в переживании измененных состояний сознания.