Имагинатор

— Да, именно так. Но ведь у всего должна быть своя причина. Значит, она есть и у данной потребности, иначе последняя не являлась бы таковой.

— Разумеется.

— Так что же это за причина? Каков изначальный побудительный мотив, заставляющий порою совершать бесполезные и бессмысленные действия, или проводить время таким образом, который не предполагает особо явной выгоды? Иными словами, зачем человеку нужно это особое измененное состояние Сознания, к которому он столь упорно стремится?

Я не нашелся, что ответить.

— А затем, голубчик, — продолжил голос, — чтобы убежать от своего вечно преследующего и напоминающего о себе страха. Страх — это тень человеческого бытия. Он таится везде, но основное его логово — повседневность. А знаешь, почему? Потому что повседневность есть высшая степень неопределенности. Потому, кстати, люди и придумывают различные ритуалы и стереотипы, чтобы создать иллюзию предметности, завершенности и конкретности. Великий самообман. Рационализация.

Компьютер издал короткий, словно крякнувший, звук, и голос умолк. Я вслушался в тишину, но ничего такого, что могло бы показаться необычным, не обнаружил. И я окончательно у твердился во мнении, что побывал в состоянии легкого транса.

Он — стальной шар, обтянутый поролоном. Мягкость его обманчива. Я это испытал на себе. При коротком общении кажется, что он податлив, уступчив и даже ведом. С ним легко разговаривать. Убедить его просто. Он легко соглашается с твоей правотой и охотно идет на уступки. Эти его качества неизменно пытаются использовать самые различные люди. И неизбежно попадают в ловушку, а некоторые даже разбиваются. Потому что за внешним слоем поролона — стальной шар. И оказывается, что на самом деле он мнения своего не меняет и всегда остается верен своему «нет», даже если и произносит «да». Впрочем «да» он практически не произносит. Для него более свойственны реплики типа «подумаем, будем размышлять, структурируем, а почему бы и нет»? После этого на него обижаются. Но он остается невозмутим и спокоен. Потому что ему нет никакого дела, обижаются на него или нет. Он легко относится к чужим обвинениям и проявлениям недовольства. Зачарованные поролоном, но резко пробужденные стальным шаром, его начинают упрекать в эгоизме.

«Я? Эгоист? — отвечает он. — Ну что ж, это всего лишь только слова, всего лишь произнесенные и всего лишь вами».

- Вас многие не любят, — пробовал наседать я.

- Я не стремлюсь ко всеобщей любви. Многие вообще не способны любить. Любовь — это дар. А любой дар — редкость.