Плиний Младший еще раз решил осмотреть квартиру покойного живописна в надежде отыскать хшт, одну зацепочку. Уже смеркалось, а он все сидел на грубо сколоченной табуретке и предавался размышлениям о странных превратностях судьбы. Был талантливейший человек, наделенный поистине чуть ли не магическим даром создавать полотна, чья сила способна проникнуть в самые потаенные уголки души. Непостижимое искусство. И жизнь его была непостижима по свидетельству знавших его. И умер он также непостижимо. И скорее всего скоропостижно. В какой-то момент Плинию Младшему показалось, что из-за шкафа раздался шорох, а металлические треножники вид приняли зловещий. «Эх, нервы расшалились. — печально подумал следователь, — дошел, вздрагиваю от мышиной возни, пора уходить, все-равно ничего не высидишь». Плиний Младший резко поднялся, опрокинув табуретку, та с глухим стуком упала, дверца шкафа скрипнула и приоткрылась, слегка раскачиваясь. На внутренней ее стороне висел кусок холста. Плиний Младший почувствовал себя неуютно, противный морозец пробежал от копчика к затылку. Это было уж слишком! Пора, пора отсюда убираться. Он устремился в коридор, но что-то заставило ею обернуться, что он и сделал и оцепенело застыл. Прямо . на него в упор глядел мэтр Вин Чун Ли. Ну вот, уже и галлюцинации, но очень быстро Плиний Младший понял, что не было никаких галлюцинаций. А было это автопортретом художника, почему то незамеченном при первом посещении. Вернее, не совсем так. Он был замечен, но по сравнению с пейзажами выглядел довольно унылым и неприглядным, так что его и рассматривать не было никакого желания. А теперь он один выделялся и пристально взирал на способного работника с аналитическим складом разума. И работник смотрел на него. И тут Плиний Младший увидел то, отчего весь передернулся. Глаза мэтра Вин Чун Ли моргнули и слегка прищурились с некоторой даже иронией. Рог чуть-чуть приоткрылся, и зазвучал тихий смех. Внезапно лейтенант Плиний Младший ощутил, как ужас покинул его. Следователь сделался совершенно спокоен и понял, что можно доложить начальству о прекращении следствия. Мэтра Вин Чун Ли никто не убивал, и сам он себя не убивал, да и вовсе не умирал он. А то, что было вскрыто, так это и не Вин Чун Ли вовсе, а если так можно выразиться, его вещественный образ, фикция, а настоящий мэтр Вин Чун Ли живет себе спокойненько и потешается над следствием. «Ах вы шельма, уважаемый мэтр, хитрец вы этакий. Но это была ваша последняя мистификация». Изображение, как показалось, Плинию Младшему, взглянуло на него с грустью. Во всяком случае, смех притих. — 110 —
|