|
Другой вопрос заключается в том, какую роль играет комбинация всех этих элементов. Машина всегда служит инструментом, или комбинацией инструментов чувствования, мышления и т. п. Она также связана с дорогой, то есть, нашими внешними условиями жизни. Кроме того, поскольку имеется пассажир, мы имеем дело не просто с телегой какой-нибудь, а с пассажирским транспортом. Другими словами, самости сеют семена, а урожай собирает человек в целом. Все это так, благодаря тому, что у нас есть "воля". Если в самости нет воли, она представляет собой всего лишь инструмент. Мне кажется, все это может показаться вам слишком сложным. Проще говоря, самость является частью человека, которая действует, как если бы была всем человеком. Когда реагирующая самость контролирует нашу волю, мы действуем, как если бы не существовало ничего, кроме симпатий и антипатий. Если же наша воля уходит из-под власти реагирующей самости и переходит в более глубокие отделы нашей природы, симпатии и антипатии, удовольствие и боль больше не одерживают верх над нами. В. – Может ли это обеспечить полный контроль над ощущением боли? Например, если бы меня пытали, смог бы я не реагировать на физическую боль? Дж. Г. Б. – Да, я совершенно уверен в том, что это возможно, если конечно ситуация контролируется более высоким уровнем нашей внутренней природы. Я не могу сказать, насколько значительных эффектов в этом смысле можно добиваться по собственному желанию, поскольку у меня не было соответствующего опыта. Тем не менее, у меня нет сомнений в том, что это может происходить непроизвольно. Впервые я понял, что такое возможно, когда в школьном возрасте, играя в футбол, сломал себе руку. Мне очень хотелось продолжить игру, и я просто подвязал ее. Я точно помню, что не ощущал никакой боли, хотя продолжал играть еще в течение получаса. Однако через пять минут по окончании игры рука начала мучительно болеть. Я помню, как меня удивило это, потому что я был настолько увлечен игрой, что вовсе не чувствовал боли. Таким образом, увлечение, возбужденное состояние, может быть сильнее боли. Вскоре после этого я принял участие в Первой Мировой Войне. Там я сам был свидетелем и слышал о множестве случаев, когда в пылу сражения люди полностью забывали о боли, и вспоминали о ней лишь потом. Из всего этого я сделал вывод, что есть такой уровень опыта человека, для которого физическое тело не имеет никакого значения. В таком состоянии человек даже способен "убить" собственное тело, а оно не сможет противостоять ему; тело может испытывать сильнейшую боль, а человек даже не будет осознавать этого. Я уверен в том, что люди, владеющие сознательной энергией, способны добиваться тех же результатов произвольно. Кроме того, по моему мнению, многое зависит от воображения; я думаю, эффект пытки в значительной степени обусловлен воображением. Его очень трудно контролировать, поскольку его уровень выше чувствительности. — 65 —
|