|
– Оксана, на всю жизнь? Она кивнула головой. Они стояли и смотрели друг другу в глаза. И, не отрывая взгляда, Оксана сказала: – Ой, какой же ты, Игорь, тебе, наверное, целоваться хочется! – Хочется, – прошептал Игорь. Оксана приблизила к нему плечо и зашептала горячо: – Нельзя, Игорь, целоваться нельзя, дорогой мой! Если будем целоваться, стыдно будет в колонии жить. Колония ж наша, родная, а мы с тобой, какие мы с тобой люди будем, разве ж можно, чтобы в колонии целовались? – Один только раз… Теперь Оксана держала его руку: – Ой, не надо, миленький Игорь, а кто его знает, как с одного раза будет, а может, потом еще больше захочется. – Ну, я тебе руку поцелую. – Поцелуй вот сюда, только один раз, смотри ж, Игорь, один раз… При фонаре было видно, как она покраснела. Помолчали, дружно глядя в окно, и Оксана опять зашептала: – Ты сказал: на всю жизнь, так мы еще успеем, хорошо, мой милый? Хорошо? Давай учиться, давать колонии поможем, нехай будет счастливая наша колония, хорошо? А потом поедем в Москву, хорошо? В студенты, родненький мой, в студенты поедем: я на биологический, а ты на какой? Ты, мабудь, на литературный? На каждое ее «хорошо» Игорь отвечал счастливым, глубочайшим движением души, только слов ему не хватало. Фрагменты глав «Флагов на башнях»К части первой(1) – А я буду работать. Все равно буду работать. Рыжиков гребнул еще раз солому из стога, помял ее ногами, растянулся: – Кто работает, тот еще скорее пропадет. Думаешь, работать – это легко? – А зачем Советская власть? Зачем, если не работать? – Понес – Советская власть. В Советской власти тоже понимать нужно. Ей, конечно, выгоднее, чтобы все работали, она и заставляет. – Кому это выгоднее? – Да Советской же власти! – А кто это? – Вот дурень: кому это да кто? Советская власть и есть. Тот, кто начальник. Ему с ворами беспокойство, а лучше, чтобы все работали. Загнали на работу, и сиди там. – А если бы все были воры, так тогда как? Тогда Советской власти не нужно? – Оставь, ты, завел: власти, власти! – Тогда один вор у другого украл бы, а потом тот у того, а потом еще третий, правда? – Ложись уже. – Я ложусь. Ваня под самым стогом, наклонившись, устраивал для себя гнездышко. – А если все воры, так кто будет булки печь? А кто будет тогда ботинки чистить? Тоже воры, да? А они не захотят. Они скажут: пускай кто-нибудь булок напечет, а мы только красть будем. Правда? — 336 —
|