|
(3) – Ты далеко едешь, пацан? – Я? Я никуда не еду. Я здесь живу, в этом городе. – Здесь живешь? А как же так у тебя затруднение с деньгами вышло? – Вышло так… Ночевать негде. А сегодня дождь. – Это не годится: ночевать негде и денег нет. Это называется прорыв на всех фронтах. Ты, брат, иди в колонию. – Я поеду в колонию Первого мая. – А? Ты знаешь колонию? У меня брат там. – В колонии Первого мая? – В колонии Первого мая. Ваня горячо обиделся. Оказывается, все-таки есть на свете колония Первого мая, и вот перед ним сидит живой человек – брат! Ваня вскрикнул и затаращил возмущенные глазенки: – Так не отправляют, понимаете! Я и в комонес ходил, и в этот, как его… спон. Не отправляют – и все! Красноармеец рассмеялся, как смеются люди, увидевшие подтверждение своих догадок: – Правильно говоришь: комонес и спон! И я там бывал… Он обратился к товарищу: – Неделю ходил. Как меня взяли в Красную Армию, братишка у меня – двенадцать лет, вот такой самый. Куда девать? Надо пристроить. Туда-сюда. Говорят, хорошая колония Первого мая. Иди в колонию. Пошел я. Целую неделю ходил. Не сочувствуют мне, толкую свое. А потом в спон. Ну, там взяли брата, отправили, где-то такой детский дом. Воробьевский какой-то. Думаю, устроил все-таки. А в полку получаю от Петьки одно письмо, другое письмо, третье. Пишет мне все по одной форме: не буду здесь жить, не хочу. И скучно, и пища плохая, и наряд плохой, и воспитатели у них какие-то не такие… Я ему пишу: держись, браток, держись. А он мне свое. А потом получаю письмо от заведующего. Так и написано: ваш брат Петька Кравчук – дезорганизатор, оскорбляет всех, курит, на уроки какие-то веревки носит. Что такое? Какие, думаю, веревки. Сколько я с ним жил, никаких веревок не было, а тут веревки. Я ему написал про эти веревки и про оскорбление, строго так написал. Да. Ответа долго не получал. А потом мне Петька и написал: меня, как дезорганизатора, отправили в колонию Первого мая, теперь я живу здесь, и ты не беспокойся. А потом, как начал писать, как начал, вижу, выходит мой Петька на дорогу. А теперь вот приехал в командировку, пошел к нему, посмотрел – советская жизнь! Строго у них, очень строго, прямо по ниточке ходят, а молодцы народ! Петька что, тринадцать исполнилось, а он уже все понимает, и знаешь, так… цену себе знает. Говорит мотористом буду, мотористом, не иначе. И будет! Красноармеец закончил рассказ, посмотрел на Ваню, глаза у него щурились. Ваня сказал с решительной мечтой: — 339 —
|