|
– Красивые у тебя глаза, и видно: Маруся! Варюша широко открыла рот, засмеялась громко. Маруся склонила набок вбок голову перед Василий Петровной: – Ой, и они за ними! Веселые все какие здесь живут… люди! А где Алеша? Из чистой комнат выглянул раньше Степан, поднял брови к самым волосам и губы сложил в трубочку, будто свистеть собрался, пропел удивленно: – Алеша, погляди, какие к нам девчата красивые пришли? – Сам ты такой красивый: рыжая борода, и чегой-то тебе ее повыщипывали. – Да я ее сейчас срежу, милые девушки! Еще чего не нравится, могу тоже срезать, ухо например! Но девушки увидели Алешу, бросили Степана. Маруся заговорила громко: – Товарищ Теплов, к тебе пришли, принимай в Красную гвардию. Степан шлепнулся на табуретку и открыл рот, у Василисы Петровны даже глаз зачесался; капитан, как погрузил руки в тесто, так и остался. Девушки заметили общее удивление, Маруся что-то хотела сказать, но не успела: крик поднялся в хате. Степан вскочил с табуретки и закричал громе всех, капитан что-то прохрипел протестующе, и Василиса Петровна произнесла какие-то слова. Только крик Степана оказался сверху: – Ха! В Красную гвардию! Да что вы, девчата, белены объелись? Алеша вытащил из кармана наган: – Держи, Маруся, револьвер! Глаза Маруси вспыхнули пожаром. Она жадной рукой ухватила рукоятку револьвера, дуло его само направилось в Степана. Степан вдруг сделался деловым, метнулся даже в сторону: – Да что ты делаешь, Алексей! Да разве можно бабе… Капитан тоже: – Алексей Семенович, какие шутки с оружием! Одна Василиса Петровна смотрела на всю эту историю с интересом, смеялась открыто и молодо: – Молодцы, девчата! Поступайте в Красную гвардию! Алеша обнял мать за плечи: – Вот кто понимает дело – это мама! У девушек душа горячая, рабочая, а винтовка и у них стрелять будет. Степан вытаращил глаза: – Да отними ты у нее наган, Алексей! Смотри, она в мамашу направила! Маруся ответила звонким, как будто даже новым голосом, в котором уже не было ни девичьего смущения, ни девичьей легкой шутки. – Ты солдат, не егози тама, в кого стрелять нужно! Чегой-то думаешь, ты один тут все понимаешь. Скажи, какой ты такой, военный. Я и без тебя знаю, в кого стрелять. Привыкли на бабу с крыши смотреть, эксплуататоры! Степан смущенно затоптался перед Марусей: – Девушка милая, я с тобой кругом в согласии. Отдай только наган, честью тебя прошу. – Отдать, что ли, ему? – Так, – сказал Алеша. – Ты хорошо говоришь, Маруся, дело говоришь. А только револьвер не заряжен. — 403 —
|