|
– Так и знал, что вам увижу. Я прослышал – войско идет, – да и на вокзал. И старик же сказал: посмотри, какая армия и по какому делу! Встретил, как же, дорогие друзья приехали: вояки не вояки, – пехотники, до казенного хлеба охотники! – Прощай, земляк, заходи! – кто-то хлопнул Степана по плечу. – А как же! Мимо проходили отставшие, заполняя улицу грохотом тяжелых сапог. Степан проводил их взглядом: – Армия! Запасного батальона первая рота. Из губернии. – Одна рота? Что ты! – Одна. Теперь у них роты большие. На фронт не посылают. Богомол призвал. – Их? – Да их же. – Для чего? – На свою погибель. Выпросил. Народ свой, деревенский, трудящий народ! А мы плакали: оружия нет! Вот тебе, сколько хочешь оружия. 23Семен Максимович нашел Алешу на свободной части заводского двора уже под вечер. Здесь были сложены бревна и обрезки досок. Сегодня красногвардейцы должны были сдавать Алеше винтовку. В течение нескольких дней они занимались в школе «по теории», а сегодня первое отделение решило воспользоваться теплым солнечным днем и устроить занятия во дворе. Старый Котляров на отдельном бревне расположил части винтовки и, держа в руках отнятый ствол, задумался над ним. Увидев Семена Максимовича, тяжело поднялся и пошел навстречу. – Вот, Семен Максимович, укротил бы ты твоего сына, честное слово! – Сдавай ему винтовку! Я ему вчера говорю: а если не сдам, что ты мне сделаешь? Допустим. Что ж ты меня из Красной гвардии выставишь? А он, знаешь, что отвечает? Не сдашь, говорит, винтовку, отцу пожалуюсь. Это тебе, значит. Ну что ты скажешь? Приходится сдавать. Выходит так, как будто я тебя испужался. Скажи, пожалуйста, почему это такое? Времена такие или еще какая причина? Семен Максимович был выше Котлярова и прямее его. Легкая его борода гуляла под ветром. – Мне уже кое-кто говорил: зачем сдавать? А только ему виднее – он человек военный. А я тоже порядок люблю. Если у тебя в руках инструмент, ты должен понимать, какая часть к нему. Алеш стоял в сторонке, вытянувшись, как на смотру. Котляров взмахнул дулом, засмеялся: – Да это я понимаю. Я и должен знать, и знаю. А только зачем сдавать? А если нужно, пускай спрашивает. На пятерку, меньше не отвечу. А только, пожалуйста, пускай в одиночку спрашивает, чтобы Колька не знал, если спутаюсь. А он все норовит при всех. Колька Таньке расскажет, а Таньке только дай! К чему, скажи ты мне, стариков паскудить? Алеша шагнул вперед, отвечал Котлярову, но посматривал на отца: одобрит или не одобрит? — 398 —
|