Том 2. Марш тридцатого года

– Успокойся, Алеша, какой он там дезертир! Ну, поживет у нас и поедет. Куданибудь поедет. Видишь, он говорит, что война кончена.

Алексей ничего не ответил матери. Он сидел на диване, вытянув большую ногу на костыле, и смотрел куда-то широко открытыми глазами. Это уже не были глаза его юности. Они были, как и раньше, велики, но по ним в разных направлениях прошли налитые кровью жилки, и они смотрели теперь с настойчивым мужским вниманием. Алеша поднял их к матери и приложил к губам ее руку, облитую не то водой, не то слезами.

– Ничего, мама, ничего, – сказал он.

Мать властно отняла у него костыли, склонила его плечи к подушке и протянула ему книгу, которую он читал раньше: «Дворянское гнездо». Он благодарно улыбнулся ей и нашел страницу.

В кухне ее поджидал Степан. Он присел на табурете и продолжал ее работу – чистил картофель.

– Как же теперь будет? – спросила мать.

– А? – широко улыбнулся Степан. – Как будет, никто не скажет. А только он обязан пофордыбачить. По службе обязан, потому что офицер и командир батальона. Это тебе не шутка. А только воевать кончено!

18

Василиса Петровна еще в первый день сказала Степану:

– Ты, Степан, не говори старику, что удрал с фронта, а то он у нас сердитый и порядок любит.

– Да я и не скажу, боже сохрани. Потом, разве, когда привыкнем.

Василиса Петровна внимательно пригляделась к Степану, да так и не разобрала, кто к чему будет привыкать.

А только она напрасно беспокоилась о Семене Максимовиче. В первый же вечер, как только увидел он Степана и пожал его широкую руку, так и сказал:

– А, еще один воин? Удрал, такой-сякой?

– Нехорошо говоришь, хозяин, не по-военному. Не удрал, а отступил в беспорядке. А еще говорят: потерял соприкосновение с противником.

Семен Максимович иронически глянул на Степана, но было видно, что Степан ему пришелся по душе:

– Не понравился тебе противник?

– Не понравился, Семен Максимович, здорово не понравился. И связываться не хочу.

– Ты, видно, не дурак. Сколько тебе?

– Да вот скоро тридцать шесть будет.

– Не дурак.

– Да нет, Семен Максимович, не дурак.

На что уж суровый человек был Семен Максимович, а тот улыбнулся:

– Где офицер наш?

– Его благородие в госпиталь поехал ночевать.

– Ну, давай ужинать. Садись, брат Степан… Как тебя по отчеству?

– Да это ни к чему.

– А говорил, не дурак. Как же это ни к чему? У русских людей так полагается: имя и отчество.

– А это смотря какие люди.