Метафизика точных наук, синергетика

Таким образом, теория вероятностей является некоторым откатом математической мысли из сфер «чистой» метафизики всех мастей в лоно чувственно-инструментального позитивизма.

2. ФИЗИЧЕСКИЕ ТЕОРИИ ХХ ВЕКА

КАК ГИБРИД ПОЗИТИВИЗМА И ПОСТНЕОТОМИЗМА

2.1. Квантовая механика

В основаниях квантовой парадигмы можно обнаружить несколько определяющих моментов. Рассмотрим наиболее важные из них. Обращает на себя внимание то обстоятель­ство, что издревле философов интересовало распространение световой субстанции. Во вре­мена Диогена из Пифоса, которому Александр Македонский однажды ненароком за-слонил отнюдь не слоновьей своей фигурой Солнце, говорили: «Отойди, ты загораживаешь Солнце». Позднее околорелигиозный мистик Плотин «в экстазе», то есть в состоянии, кото­рое является сверх-смысленным, ловил эманацию, спускающуюся с небес. В середине XVII века философ и он же мыслитель Р. Декарт пишет трактат «О радуге», где рассматривает яв­ления дисперсии и преломления света [80]. На основе представлений об эфире и движении его «частиц» в конце XVII века Х. Гюйгенс выдвигает теорию лучевого распространения света (принцип Гюйгенса для волнового фронта) [81]. В начале XVIII века опыты по дифракции и дисперсии световых волн продолжил И. Ньютон [82]. В 1888 – 1889 гг. А.Г. Столетов открыл фотоэффект, при котором свет ведет себя как поток корпускул, и опубликовал работу «Ак­тино-электрические исследования». В 1900 – 1909 гг. появились сообщения об эксперимен­тах П.Н. Лебедева, в которых было обнаружено давление световых «волн» на твердые тела и газы [83]. Так в оптике возник первый парадокс: одни опыты показывают, что свет распространя­ется лучами; другие эксперименты приводят к утверждению, что свет – волна; из третьих опытов следует, что свет со­стоит из частиц. То есть экспериментальные исследования выявили противоречивость мета­физических представлений о природе световой субстанции, возникших в ходе развития оп­тики.

Причина следующей метаморфозы в мышлении физиков также лежит в области явле­ний, связанных с излучением. Исследуя тепловое излучение тел, в 1862 году Г. Кирхгоф предложил идею равновесия между поглощением и испусканием электромагнитной энергии «абсолютно черным» телом. Иначе бы оно быстро или нагревалось, или остывало до катаст­рофических температур, чего нет в действительности. Известно, что так называемое тепло­вое излучение – это электромагнитное излучение в инфракрасном, невидимом диапазоне, которое свойственно физическому телу. В равновесии «черное» тело только поглощает па­дающие на него лучи, не отражая их, и излучает энергии столько, сколько поглотило. Интен­сивность этого постоянного обмена лучистой энергией со средой зависит от температуры тела – она ей в некоторых пределах изменения пропорциональна. В то же время интенсив­ность излучения имеет спектральную характеристику, то есть зависит от частоты (или длины) испускаемых и поглощаемых волн. Был установлен закон для интенсивности излуче­ния: закон Рэлея – Джинса, вывод которого основан на «классических» представлениях о световой (электромагнитной) субстанции, непрерывно воздействующей на вещество. Но за­кон Рэлея – Джинса приводил к «ультрафиолетовой катастрофе»: вместо распределения из­лучения по частотам, подобного распределению молекул газа по скоростям по закону Дж. Максвелла (очень большие и очень малые скорости невероятны, или всё менее вероятны при v ? 0 или v ? ?), формула этого закона обещала расходимость при больших частотах. То есть тело вспыхивало и исчезало, излучившись в окружающую среду. Чтобы «спасти» тело и «честь мундира» на нем, в 1900 году М. Планк выдвинул гипотезу, согласно которой электромагнитная энергия излучается не непрерывно, а порциями, или квантами, пропор­циональными некоторой величине h: ? = ??, где ? – частота кванта излучения, ? = h / 2? (да­лее это различие ? и h не рассматривается как несущественное при анализе идей, лежащих в фундаменте квантовой механики). Благодаря этой гипотезе М. Планк вывел формулу, доста­точно хорошо согласующуюся с опытными данными по спектральному составу излучения «абсолютно черного» тела и, главное, не допускающую математической бесконечности. Ввод постоянной М. Планка в физику электромагнитного излучения ознаменовал переход науки на новый и, как казалось, са­мый фундаментальный и самый последний уровень дискретности по сравнению с кинетиче­ской теорией газов. Сладкая метафизическая мечта о законченности познания с обнаруже­нием последнего «кирпичика» мироздания приобрела очертания «абсолютно твердого» да­моклова меча, зависшего над мышлением механистических квантистов в виде «неделимой и непоколебимой» постоянной h. Физики вздохнули с облегчением, на время сохранив тело и «мундир». Это упоение концом познания стало свойственно, к сожалению, и некоторым философам. Апологетика агностицизма незаметно вторгается в умы религиозно-вероятностнических ученых: достигнут целостный фундамент мироздания, его единое начало и «Единое», спрятавшееся было вне скачка (например, от потенциальной бесконечности к актуальной бесконечности). Ан нет, «Единое» находится именно в скачке [84]. Воистину, картезианские бегунки и прочие кентавры скачут через «Единое», апория Зенона – Аристотеля неразрешима, всякая истинная мысль ложна, а «Единое», как абсолютно непроницаемый для ума скачок от чего-то к чему-то, – видится! Это уже не метафизика и даже не «театр абсурда» – это, по всей видимости, полный ва­куум мысли и чувств. Между тем фотон, представленный как частица даже в виде полуволнового пакета, имеет цуг в виде шлейфа чуть сзади своего пути и цуг в качестве предвестника чуть впереди на траектории движения. Кроме того, фотон имеет спиральность и поляризацию. А это никак не укладывается в представления, навеянные формулой ? = ??.