|
Однако повышение роли логического мышления, на наш взгляд, вовсе не означает, что в связи с этим происходит процесс вытеснения интуиции логикой, а лишь то, что логические и интуитивные компоненты мышления видоизменяются в связи с предъявлением к ним новых требований. Например, В. В. Налимов отмечает, что при практическом применении МПЭ возникают определенные трудности, которые связаны, в частности, с «многообразием критериев, не поддающихся логическому упорядочению... Что касается экспериментаторов, то они как-то ловко, пользуясь инстинктом исследователя, пробираются сквозь топкое болото критериев и выбирают для своей задачи более или менее подходящие планы к стратегии» [72, с. 52 ]. Выражение «инстинкт исследователя» в приведенном выше высказывании является, на наш взгляд, формулировкой (хотя и не 227 совсем удачной с психологической точки зрения) определенных преимуществ неформализованного мышления. Прежде чем переходить к дальнейшему психологическому анализу консультирования, сделаем несколько замечаний. Утверждение о «беспомощности» экспериментатора при формулировании своей задачи консультанту требует определенных разъяснений. Трудности, с которыми сталкивается экспериментатор в процессе решения конкретной задачи, можно дифференцировать следующим образом: связанные с применением математических методов и с решением предметной задачи; кроме того, возможны различные комбинации. В результате могут складываться разнообразные ситуации, в которых у консультанта действительно создается впечатление, что экспериментатор либо вообще «не способен сформулировать свою задачу», либо говорит о ней чрезвычайно «невнятно». Как правило, при этом не учитывается, что понимание изучаемого процесса экспериментатором далеко не всегда происходит в строгой логической форме, а на некоторых этапах и вообще с очень большим трудом и неполностью поддается логизации. Кроме того, экспериментатор, не знакомый с основными идеями МПЭ (именно с идеями, а не формальным методом), имеет самое отдаленное представление о том, какая информация необходима консультанту, поэтому либо воспринимает вопросы консультанта как обессмысленные придирки», либо, наоборот, засыпает его различными сведениями, не имеющими для последнего существенного значения. Приведем далее выдержки из стенографических записей бесед с консультантами; необходимые пояснения будут даваться в скобках. «Мы не должны доверять экспериментатору в этом перечислении (имеется в виду перечисление факторов), так как в ходе тех тяжелых мыслительных операций, которые его' привели к этому, он имел неограниченное поле для ошибок и заблуждений, и, как правило, он не пропускает ни одного подходящего случая». (Задан вопрос о том, какими методами обнаружения подобных ошибок пользуется консультант.) «Я подвергаю экспериментатора своеобразной «экзекуции» — непрерывной цепи вопросов по поводу разного рода выборов, которые он произвел или должен был произвести, и в подавляющем большинстве оказывается, что на 70— 80% он не мог ответить. (Сравните со следующими высказываниями Шенка: «Очень немногие инженеры серьезно задают себе вопрос, почему именно данный прибор установлен в том или ином месте и почему вместо него не используется какой-либо другой прибор. Это не значит, что нужно задавать тривиальные вопросы. Например: «Почему здесь установлена термопара?», на что быстро следует ответ: «Разумеется, чтобы измерять температуру». В этом случае следовало бы задать примерно такой вопрос: «Почему вы используете железно-константановую термопару, припаянную к коленчатой трубке, обернутую асбестовой лентой и присоединенную к регистрирующему устройству, работающему в интервале темпе- — 209 —
|