Социология. История и современность

Раздел IV. Развитие социологии в Германии

ни заменяется формальным определением субстанции. Зим-мель называет эту «разновидность обобществления» обще­нием, это, так сказать, «чистое» общество, форма, подняв­шаяся над любым специфическим содержанием, «игра в общество».

Попытаемся изложить основные положения формальной социологии Георга Зиммеля, опираясь на статью А.Ф.Филип-пова «Обоснование теоретической социологии: введение в концепцию Георга Зиммеля».1

Итак, обобществление возможно, когда во взаимодействие вступают два или более индивида. «Численно самые про­стые образования, которые вообще могут быть названы со­циальными взаимодействиями, возникают, как кажется, вся­кий раз лишь между двумя элементами. И тем не менее, если посмотреть извне, есть еще более простое образование, от­носящееся к социологическим категориям, а именно, как бы парадоксально и противоречиво это ни выглядело,—изоли­рованный индивид. Между тем фактически процессы, кото­рые образуют пару элементов, часто проще, чем те, что не­обходимы для социологической характеристики единицы. В последнем случае речь идет о двух специфических явлени­ях: одиночестве и свободе». То, что человек каким-то обра­зом исключен из социального взаимодействия, является не­гативной характеристикой обобществления и встречается, таким образом, уже на самом элементарном уровне. Аналогич­ным образом обстоит дело и со свободой. «Значение индиви­дуальности вообще имеет два разных аспекта: во-первых... это свобода, самостоятельная ответственность, которая при­суща человеку в широких и подвижных социальных средах, в то время как малая группа "тесна" в двух смыслах: не только по своему объему, но и по тому, как она стесняет индивида, по тому контролю, который она над ним осуществляет, узос-

1 Зиммель Георг. Избранное. Том 2. Созерцание жизни. М., 1996. С. 569—599.

187

Социология: история и современность

ти сферы возможностей и подвижности, допускаемой ею. Но второе значение индивидуальности—качественное: отдель­ный человек отличается от другого, его бытие и деятельность по форме или содержанию, или тому и другому вместе, при­сущи лишь ему одному, а бытие-иным имеет позитивный смысл и ценность для его жизни».

Итак, отдельный индивид, с одной стороны, есть качест­венное определение самого себя, некая самостоятельная сущ­ность. С другой стороны, нет ни одного внешнего определе­ния его отдельности, будь то одиночество, ответственность или свобода, которое не было бы одновременно определени­ем социальным в самом широком смысле, то есть не зависе­ло бы именно от широкого контекста обобществления, а не от взаимодействия двух или немногих людей. В то же время взаимодействие двух представляет особый случай обобще­ствления, ибо оно сильно зависит от чистой индивидуаль­ности обоих участников, а взаимодействие сопровождается ощущением его недолговечности. Отношения не разраста­ются до независимого от индивидов целого, что служит ба­зисом особой интимности. Но двое—это не только первый синтез и объединение. Это также первое рассогласование и антитеза. Третий, вступающий во взаимодействие, вносит примирение, переход, опосредствование. «Третий» может быть тем, кто не принадлежит ни к одной из сторон (непар­тийным называет его Зиммель), он может быть также по­средником, а может быть и tertius gaudens («третьим радую­щимся»), то есть тем, кто извлекает выгоду из противостояния двух других участников; «третий» может сам устроить враж­ду между двумя другими—это случай divide et impera («раз­деляй и властвуй»).