Экспрессия человека: общение и межличностное познание

Ряд вопросов задает человек, стоя перед зеркалом, но главный из них — «Как я выгляжу». Ощущение страха перед зеркалом, перед тем, с чем можно встретиться в зеркале, отталкивает многих от этого инструмента по­знания (такой страх и тревога наблюдаются часто в группах видеотренинга). М. М. Бахтин отмечал также, что смотрение на себя в зеркало (в разных его вариан­тах) «не может стать непосредственным моментом наше­го видения и переживания мира; мы видим отражение своей наружности, но не себя в своей наружности...» (19. С. 31). Поэтому любой акт смотрения на себя в «зерка­ло» сопровождается актом рефлексии, что неизбежно возвращает к мысли о личностном, пристрастном, из­бирательном отношении к увиденному и приводит к выводу о том, что образ, представление о внешнем Я личности подчиняется общим закономерностям форми­рования Я-концепции. Возникшие «зеркальные обра­зы» воспринимаются личностью как представления внешности, ее внешнее экспрессивное Я, которое ви­дят другие, но которое не совпадает полностью с тем, что действительно чувствует и переживает человек, что видит он. «... Зеркало осуществляет по заданию каждо­го из нас дифференциацию внутреннего и внешнего... получая в результате дихотомию: я — и не я» (там же, с. 14—15). Исходя из этих фактов, функции «зеркал» не ограничиваются фиксацией внешности, они вбирают также реакцию на увиденное и тем самым придают дополнительный штрих к портрету. Созданный образ порождает новую гамму невербальных выразительных движений, что делает процесс формирования внешнего Я личности бесконечным, незавершенным и во мне. > той спонтанным. В противовес этой объективной «бес­конечности», защищаясь от нее, личность стремится ; к закреплению «дихотомии: я — не я», используя различные перцептивные механизмы, демонстрируя свойств .о инертности в отношении изменений, что проявдяется в феномене «удержания представления о своем внешнем Я» (каждый сталкивался в своей жизни с таким фактом, когда человек, увидев себя на фотографии, вос­клицает: «Здесь я на себя совсем не похож»).

Следует отметить, что выраженность экспрессии для других и отсутствие ее непосредственной представленности для себя лежит в основе формирования двух ти­пов личностей. Первый — это человек, научившийся жить без внешности (художественный образ «человек-невидимка», второй — человек, зачарованный соб­ственной внешностью и экспрессией (например, мифо­логический герой Нарцисс) (там же). Можно сказать, что эти два типа субъектов есть проявление крайних форм не только отношения к различным «зеркалам», но и к себе, своей внешности, к идее формирования соб­ственного образа для других, к мысли о том, что мы «воочию представлены», что внешнее Я есть Я тогда, когда оно включено в общую Я-концепцию.