|
Рисунок: Белорусские дети (нач. ХХ в.) – Этнография Беларуси 469. Женщина – святая и грешная. Что может означать требование не смеяться и не плакать на ином, уже не библейском, а чисто поведенческом уровне? Сдержанность. Во имя чего-то высшего, пусть даже и не вполне понятного на рациональном уровне, героиня отказывается потакать эмоциям и тем самым в некоторой мере отстраняется от повседневности. Этим она выгодно отличается от типичного образа Бабы, всецело сотканной из сиюминутных страстей. Всем своим поведением она исповедует "тихость", но не потому, что так ведут себя другие, а потому, что такой образ жизни задан идеалом – Божьей Матерью. Послушание Высшему началу, основания которого заложены в душе человека – это знание, которым иногда обладает Мужик, но которое в абсолютном большинстве сказок неподластно Бабе – сопутствует истинному материнству. Впрочем, здесь следует обратить внимание еще на одну деталь. Типичная сказочная Баба – при всех ее недостатках – тоже, как правило, имеет детей. Порой сказочники не упоминают об этом, порой упоминают, но совершенно очевидно, что и она – мать. Здесь мы сталкиваемся с тем же парадоксом, который в наиболее четком виде оформлен в белорусских песнях: мать и свекровь, являющиеся, по сути, одним и тем же персонажем, оцениваются по-разному: мать – как святая, свекровь – как злодейка. Дело здесь – в различии точек зрения, представленными разными наблюдателями, а также – в противоположных функциях образа. Думается, в сказке происходит то же самое. Однако при попытке перевести это несовпадение на символический уровень, можно уловить в нем идею пограничности женщины: место женщины – между Бабой и Матерью, и выбор всегда за ней. Первый путь заключается в потакании собственным слабостям – жадности, эгоцентризму, похоти и т.д. Но женщина может последовать путем Богоматери – помогающей людям и делом, и советом; доброй к каждому встречному (не случайно именно Божья Мать вместе с Христом идет по грязи к нуждающимся в них людям); всепрощающей (в ряде сказок именно она не позволяет Сыну наказать людей: "Хацеў ён, каб спрэсу загубіць збожэ тых паганых людзей, але Боская Матка заступіласа за іх да й пачала прасіць Хрыста, каб ён змілуваўса" [189, с. 106]. Именно этот женский тип мы часто встречаем в мемуарах. Рисунок: Богоматерь – альбом "Живопись Белоруссии", с. 22 или 46 (лучше) . Баба – наименее стабильный, наиболее динамичный образ белорусской сказки. Вспомним женщину из сказки "У Бабы чортава галава": Св. Николай даровал ей постоянно меняющееся лицо. Если попытаться осмыслить это не прямо, а символически, женщина предстанет перед нами шкатулкой с многими потайными ящиками – обладательницей неведомой даже ей самой тайны – тайны, которая изменяет и ее самое, и мир вокруг. — 185 —
|