|
Этничность и ментальность. Усвоение моделей поведения чаще бессознательно. Вряд ли кого-то из детей учат подмигивать (распространенная привычка в американской культуре), или, наоборот, запрещают это делать (в ряде арабских стран подмигивание считается неприличным жестом). Сама повседневность учит и жестам, и употреблению определенных слов, а также задает негласные правила их использования: именно реакции окружающих заставляют ребенка понять, "что такое хорошо и что такое плохо" в понимании представителей его культуры. Тем самым незаметно повседневность "обучает" человека определенным моделям понимания мира, ориентации и поведения в нем. Принимающий и разделяющий эти модели человек становится этнофором, представителем и "заложником" этноса – и в позитивном, и в негативном смыслах этого слова. И лишь потом на этот бессознательный (или – в лучшем случае – полуосознанный) фундамент накладываются более или менее осознанные идеологии – групповые, религиозные, государственные и пр. В целом этничность можно определить как динамически обновляющуюся, представленную в текстах повседневности концепцию места общности в кругу других этносов и одновременно – места этнофора в общности. Интересно, что именно неявная, латентная сторона этничности часто спасает этнос от распада в пору социальных и политических треволнений: верхние идеологические слои рушатся, знак "плюс" переходит в знак "минус" и наоборот, но основы самосознания членов этноса остаются прочными. Это происходит потому, что первичный, бессознательный слой этничности (его можно назвать "ментальностью", "этническим бессознательным", "латентной культурой") не дает утерять целостность и специфическую направленность мышления и поведения. Этому способствует сам бессознательный характер ментальности: ведь если бы этот слой был осознан, люди могли бы подвергнуть его анализу и коррекции, поставить его под вопрос – и, может быть, утратить этническое единство. Роль "Других" и "Чужих" в этничности. Впрочем, даже этот фундаментальный пласт не мог бы служить столь действенной "скрепой", объединяющей членов этноса, если бы не существование "Других" и "Чужих". Этнофоры видят, как ведут себя эти "Другие" или "Чужие" – и только в контексте сравнения с ними (в первом случае – в контексте сопоставления, во втором – противопоставления) – задумываются о том, как в таких случаях ведем себя "Мы". Именно на этой основе и делаются умозаключения о собственных культурных особенностях. Поэтому чрезвычайно значимым маркером этничности является самоназвание (этноним). Одна из аксиом современной этнологии гласит, что народ можно счесть сложившимся, лишь когда он отделил себя от групп "Они" и поставил на себе своеобразную "печать" с собственным именем. — 11 —
|