|
Приведу несколько примеров обеих тенденций. Итак, испанский язык – родной не только для самих испанцев, но и для колумбийцев, мексиканцев, венесуэльцев, чилийцев, перуанцев и др. По-французски говорят не только французы, но и франко-канадцы, франко-швейцарцы, валлоны Бельгии. Множество различных этносов считают арабский язык и хинди своими собственными. Встречается и обратная картина: существует немало народов, отдельные группы которых говорят на различных языках. К примеру, шотландцы в общей массе говорят по-английски. Но группа населения наряду с английским пользуется особым языком кельтской группы (гэльским). В Великобритании живет и другой народ кельтской языковой группы – валлийцы, который тоже является двуязычным (разговаривает и по-английски, и по-валлийски). Или, например, мордва: половина этого народа использует язык эрзя, немногим более трети говорит на мокшанском, а остальные группы перешли на русский язык. В силу глобализационных процессов (следствием которых, например, явилось то, что за последние 20 лет число людей, считающих английский язык родным, увеличилось на 70 млн.) эта ситуация только усугубляется: языковой фактор становится все менее значимым для этнической идентичности не только человека или группы, но и даже целых народов. Однако не следует сбрасывать его со счетов. Здесь показателен следующий пример: по данным переписи 1985 г. 70% этнических белорусов признали своим разговорным белорусский язык. Поскольку в тот период белорусский язык сохранялся преимущественно в деревнях, а их количество было почти вдвое ниже указанного процента, возникает вопрос о том, чем руководствовались люди, указавшие в качестве родного именно белорусский язык, а не русский, на котором они разговаривали в быту. Дело в том, что роль языка усиливается по мере того, как он обретает символическое значение "крови народа": яркий пример тому – история воссоздания иврита Бен Иегудой. Так было и с белорусами в конце ХХ века. Но пытаясь перевести эту роль из символической сферы в сферу реальности (язык как главный признак этноса), мы непременно сталкиваемся с несовпадением этнических и языковых границ. Итак, этничность более связана с символическим значением языка, чем с его фактическим употреблением всеми членами группы. Мифология и религия. Для того, чтобы этнос сложился, было необходимо единство священных начал, которое объединяло бы членов общности под "патронажем" высшей силы – языческих божеств и духов, Единого (Дао, Брахмы и т.д.) и, наконец, Бога в нашем нынешнем монотеистическом понимании. — 6 —
|