|
— Имейте, по крайней море, мужество ответить за свою низость! Комиссар спросил: — Кто вы? Растерявшийся любовник молчал. Комиссар сказал: — Я — полицейский комиссар и требую, чтобы вы назвали себя. Жорж, дрожа от животного гнева, крикнул: — Да отвечайте же, трус, или я назову ваше имя. Тогда лежащий в постели человек пробормотал: — Господин комиссар, вы не должны позволять этому человеку оскорблять меня. С кем я имею дело, с вами или с ним? Кому я должен отвечать, вам или ему? Казалось, что у него совершенно пересохло во рту. Комиссар ответил: — Вы имеете дело со мной, только со мной. Я вас спрашиваю, кто вы? Тот молчал. Он натянул одеяло до подбородка и бросал на всех растерянные взгляды. Его маленькие закрученные усы казались совершенно черными на бледном лице. Комиссар сказал: — Так вы не хотите отвечать? Тогда я принужден буду арестовать вас. Во всяком случае, вставайте. Я начну вас допрашивать, когда вы будете одеты. Тело задвигалось в постели, и голова прошептала: — Но я не могу в вашем присутствии. Блюститель закона спросил: — Почему? Тот прошептал: — Потому… потому что… я совсем голый. Дю Руа презрительно расхохотался, поднял валявшуюся на полу рубашку, бросил ее на кровать и крикнул: — Ну… подымайтесь… Если вы могли раздеться при моей жене, я думаю, вы можете одеться при мне. Потом он повернулся к нему спиной и отошел к камину. К Мадлене вернулось ее хладнокровие, и, видя, что все погибло, она была готова на любую дерзость. Глаза ее горели огнем напускной, вызывающей смелости; она свернула кусок бумаги и зажгла, как для приема, все десять свечей в дешевых канделябрах, стоявших по углам камина. Потом она прислонилась к доске камина, приблизила к потухающему огню свою босую ногу, причем юбка ее, которая едва на ней держалась, слегка приподнялась, достала из розовой коробки папиросу, зажгла ее и закурила. Ожидая, пока ее соучастник оденется, комиссар подошел к ней. Она дерзко спросила: — Что, часто вы занимаетесь этим ремеслом? Он серьезно ответил: — Возможно реже, сударыня. Она презрительно улыбнулась: — Очень рада за вас — некрасивое занятие. Она делала вид, что не замечает, что не видит своего мужа. Господин, лежавший в постели, тем временем поднялся и стал теперь одеваться. Он надел брюки, ботинки и, застегивая жилет, подошел к ним. Блюститель закона обратился к нему. — Ну, скажете ли вы мне теперь, кто вы? Тот не ответил. Комиссар сказал: — В таком случае я вынужден буду вас арестовать. — 430 —
|