|
— Я люблю тебя!.. Люблю тебя… Люблю до смерти. Но он каждый раз холодно отталкивал ее и говорил сухим тоном: — Если вы приметесь за прежнее, я больше не буду приходить сюда. В конце марта вдруг пошли слухи о свадьбе двух сестер. Роза выходила будто бы за графа де Латур-Ивелена, Сюзанна — за маркиза де Казоля. Эти два человека стали своими в доме Вальтера, им выказывалось особое расположение, отдавалось явное предпочтение перед другими. Между Жоржем и Сюзанной установились непринужденные братские отношения; они болтали целыми часами, смеялись над всем и, казалось, очень нравились друг другу. Они ни разу не возобновляли разговора о возможности замужества молодой девушки или о являвшихся претендентах на ее руку. Как-то раз патрон затащил Дю Руа к себе завтракать. После завтрака г-жу Вальтер вызвали для переговоров с каким-то поставщиком, и Жорж сказал Сюзанне: — Идемте кормить красных рыбок. Они взяли по большому куску хлебного мякиша и пошли в оранжерею. Вдоль всего мраморного водоема были положены подушки, чтобы можно было стать на колени возле бассейна и быть ближе к плавающим рыбкам. Молодые люди взяли по подушке, опустились на них друг возле друга и, нагнувшись к воде, стали бросать в нее хлебные шарики, которые они скатывали между пальцами. Заметив их, рыбы стали подплывать, двигая хвостами, помахивая плавниками, ворочая своими большими выпуклыми глазами; они переворачивались, ныряли, пытаясь поймать круглые шарики, опускавшиеся на дно, потом снова выплывали, прося новой подачки. Они забавно двигали ртом, стремительно бросались вперед, всеми своими движениями напоминая странных маленьких чудовищ; кроваво-красными пятнами они выделялись на золотом песке дна, мелькали, словно огненные языки в прозрачной воде, а останавливаясь, показывали глубокую кайму своей чешуи. Жорж и Сюзанна видели в воде свои опрокинутые отражения и улыбались им. Вдруг он тихо сказал: — Нехорошо, Сюзанна, что у вас есть секреты от меня. Она спросила: — А что такое, Милый друг? — Вы разве не помните, что вы обещали мне на этом самом месте в вечер бала? — Нет. — Советоваться со мной каждый раз, как будут просить вашей руки. — Ну? — Ну, ее просили. — Кто же? — Вы это сами знаете. — Нет, клянусь вам. — Вы прекрасно знаете. Этот фат, маркиз де Казоль. — Прежде всего, он не фат. — Возможно. Но он глуп, разорен игрой, истощен кутежами. Нечего сказать, славная партия для вас, такой красивой, свежей и умной! Она ответила, улыбаясь: — 425 —
|