|
— Какая дама?.. Ах… Здравствуйте… — растерянно сказала Ольга красивой, нарядной особе, которая поравнялась с ними. — Здравствуйте… — протяжно сказала та, окинув обеих девушек любопытным, проницательным взглядом. Подруги прошли было мимо. Маша с изумлением видела, что Ольга красна и дышит тяжело. Чувство оскорбления снова закралось в душу Лусьевой. «Как она стыдится моего общества перед своими знакомыми…» — с тоской думала она, уже горько раскаиваясь, что просила Ольгу идти вместе, и, решая в уме, что сейчас же расстанется с ней под каким-нибудь предлогом, возьмет извозчика, свернет в переулок, лишь бы освободить ее от своего неприятного присутствия. — Виновата… Эвелина, мне надо сказать вам два слова, — послышался сзади любезный женский голос. Ольга быстро повернулась: звала красивая встречная дама, — и подошла к ней. «Эвелина?!» Маша ничего не понимала. Разговор Ольги с незнакомкой был короткий, но пылкий и, заметно, очень неприятный. Маша уловила несколько слов. — Вы не имеете права… — нервно говорила Ольга. Дама спокойно и презрительно улыбалась красивым ртом и смотрела на Ольгу, как власть имущая. — Это ваша подруга? — нарочно повысила голос она. — Какая хорошенькая! Ольга, все более и более разгорячаясь, нагнулась к ней и зашептала быстро-быстро, и как бы уже не споря, а просительно. — Да, да… Я скажу Полине Кондратьевне… — с таким же неприятным спокойствием твердила дама. — А подруга ваша очень хорошенькая… До свиданья, Эвелина. Ольгу так и передернуло. На ней лица не было, когда она возвратилась к Маше. — Кто это? — спросила Лусьева, когда они отошли. Ольга пробормотала: — А, мерзавка одна… Из маменьки крестной прихвостней… — Ты с ней в ссоре? — Как ни сойдемся, непременно поругаемся… Гадина! — Она тебя Эвелиной звала… Как странно… — Ничего нет странного, — быстро ответила Ольга, усиленно глядя себе под ноги. — Разве я тебе не говорила? Полина Кондратьевна меня так всегда зовет… Ну, и все в доме… Она ведь чудачиха, у нее каждому человеку своя кличка… Этой вот дряни, что мы встретили, настоящее имя Александра Степановна, а Полина Кондратьевна зовет ее Адель… Даже горничную Лушку, и ту перекрестила в Люцию… — А эта Адель — родственница ей или чужая? — Черт ее знает. Говорит, будто родственница. Просто любимая приживалка… всем домом управляет. — То-то вы с ней не в ладу… — Да не то чтобы уж очень не в ладу, а… Скверно, что она тебя встретила со мною, — вот что… — вдруг искренно вырвалось у Ольги. — 1010 —
|