|
Все эти необычайности, в связи с исчезновением Лусьевой и последующими странными о ней слухами, смутили управляющего «Фениксом» — он встревожился: — Не гостили ли у нас торговки живым товаром? Удивляло его еще одно обстоятельство: он решительно не помнил, чтобы возвращал паспорт барышне Лусьевой, а между тем паспорт очутился у нее в руках, и молодой коридорный, служивший при номере, клялся и божился управляющему, что тот собственными руками выдал ему документ для передачи. — Оно, конечно, знаете-с, возможно: съезд публики сейчас очень большой, толчея, ум за разум заходит… Во всяком случае, он по собственному почину собирался уже пойти в полицию — заявить подозрение о странных гостях, да вот — на счастье, заехал сам полицеймейстер с его высокоблагородием. Раньше, в течение семи дней, что дамы стояли в «Фениксе», никаких скандалов между ними не происходило, жили они тихо, гости их посещали редко, а если бывали, то очень порядочные. — Вот и их высокоблагородие однажды заезжали. Марью Ивановну Лусьеву полицеймейстер и чиновник застали в страшном возбуждении. Сухое ли, небрежное обращение врача подбавило масла в огонь, просто ли истерический припадок разрастался, но теперь несчастная девушка действительно производила впечатление недалекой от безумия. Настойчивое требование «билета» не сходило у нее с языка. — Вот, — закричала она, едва увидела чиновника особых поручений (окрещу его, наконец, Матвеем Ильичом, прибавив, для краткой характеристики, что губернские львицы прозвали его «Матье прекрасный», а губернатор, старик веселый и насмешливый, предпочитал для него кличку — «Мотька, где водька?»), — вот и этот господин может вам подтвердить, что я такая… Что, брат, узнал? Вот и расскажи всем, как я привязалась к тебе на музыке! — Опомнитесь, Марья Ивановна! — возопил сконфуженный чиновник, — что с вами? Никогда не было ничего подобного… Ваша почтенная тетушка… Лусьева громко и нагло захохотала: — Тетушка? Это баронесса-то? Целуйся с нею. — Так она не тетка? — встревожился полицеймейстер. — Может быть, кому-нибудь и тетка. — А с вами — в каком же родстве? — Десять дней тому назад я еще и в глаза ее не видала, не знала, что такая есть на свете — ба-ро-нес-са Ланди-о… — со злобной иронией протянула Марья Лусьева. — Следовательно, она — подложная личность? — Нет, паспорт у нее настоящий. Кажется, в самом деле баронесса. Что вы думаете? Мало на Сенной в ночлежках живет голодного народа с хорошими паспортами? Заплатите деньги: не то что баронессу, — графиню, княгиню можно выудить… Наемная дуэнья, — при мне в тетках состоять была взята. Для языков и для аристократичности. И дешевая: дневной расход, хорошее платье, проезд по первому классу за три рубля в сутки. Правда, умеренно? Потому что, знаете, она хоть представительная, но пьет уж очень и, пьяная, никакой воли в себе не имеет, всю ее хоть разними… — 1005 —
|