Русские руны

Самое интересное, что два археолога были правы в области конкретики: Н.В. Энговатов действительно сделал первые шаги, но, как это часто бывает с новичками, в неверном направлении. Детишки ведь тоже, когда учатся ходить, часто делают неверные движения и падают. При нормальном развитии науки Н.В. Энговатова должны были бы внимательно выслушать, сказать, что сама по себе проблема очень важная и актуальная, но, показав его реальные промахи, предложить привлечь дополнительный, более обширный материал, результаты исследования которого до публикации в прессе, доложить на заседании соответствующего подразделения Института. Вместо этого его публично ославили в ведущем археологическом журнале.

И хотя этого ученого еще несколько раз опубликовали (Энговатов 1962, 1963, 1964), он не выдержал травли и застрелился из охотничьего ружья.

Дальше всех продвинулся третий исследователь, ленинградец Н.А. Константинов. Он тоже начал с неверной посылки о том, что «причерноморские» (крымские) знаки якобы воспроизводят кипрское слоговое письмо (Константинов 1961-1,1951-2, 1953, 1957-1, 1957-2). Однако крымские знаки не относятся к рунице. Зато в своей последней работе (Константинов 1963) он предпринял попытку сознательного слогового чтения (а не спорадического, как И.А. Фигуровский) так называемых «приднепровских» знаков, то есть действительно надписей руницы. Правда, чтение его было неверным, а вычитывал он в основном греческие имена, которых на киевских изделиях не было. Ему тоже мешали и организовывали критику его работ; в Ленинграде этим занимался академик Д.С. Лихачев.

Трех данных исследователей заметил в своей работе академик В.А. Ис-трин (Истрин 1963), который даже привел примеры читаемых ими надписей.

Деятельность Г.С. Гриневича. Геннадий Станиславович Гриневич -эпиграфист-любитель, геолог по профессии. Познакомившись через работу Истрина с достижениями трех эпиграфистов и привлекши новые надписи, полученные из работ археологов, этот исследователь значительно продвинулся в чтении слоговых надписей. Предварительное сообщение о своих результатах он поместил в газете «Советская Россия» (Плахотная 1984). Позже он смог выявить почти половину знаков руницы. К сожалению, примерно столько же в его силлабарии составляли знаки германских и тюркских рун, а также случайные посторонние знаки. Поэтому уверенно читать тексты, написанные рунами Макоши (он их называл «чертами и резами»), опираясь на его силлабарии, невозможно, хотя какое-то количество слов можно прочитать вполне сносно.

Статью Г.С. Гриневича, написанную в занимательной и популярной форме, напечатал только что появившийся журнал «Русская мысль» (Гриневич 1991). В последующих номерах того же журнала Г.С. Гриневич публиковался редко, однако через редакцию журнала была опубликована его монография (Гриневич 1993). Монография представляла собой весьма популярное изложение проблемы, практически не улучшала достаточно натянутые чтения восточнославянского материала (словечки типа НЕЧРЬИНЕ) и содержала фантастическое и совершенно неславянское чтение различных, пока еще не дешифрованных систем письма, не имеющих отношения к славянам. Те промахи в статье, которые можно было извинить краткостью изложения, теперь предстали в крупных размерах; монография показала слабость данного исследователя не только как эпиграфиста, но и как ученого вообще. Последующие его работы (Гриневич 1994-1, 1994-2, 1995-1, 1995-2, 1997, 1998, 1999) только подтвердили это мнение. В глазах профессиональных ученых он окончательно дискредитировал все направление поиска и чтения докирилловского письма.