|
«Реальность изображения — того же порядка, что и реаль ность оригинала, то есть она в основе мистична; такова же реальность имени. Оба случая сходны между собой за исключением одного пункта: то, что в первом случае относится к видимому, то во втором случае относится к слышимому. В остальном процесс один и тот же. Мистические свойства имен не отделяются от мисгиче ских свойств существ»[25]. Так что в определенном смысле законы сходства и законы соприкосновения, причастности для первобытного архаического мышления тождественны. Изображение или имя подобны лишь с точки зрения современного человека, мыслящего логично, рационально и абстрактно. Для первобытного ума нет особой разницы между вещью или частью тела — волосами, ногтями или зубами — и изображением или именем человека или животного. Соответственно, симпатическая магия охватывает все магические действия первобытных людей. Историческим примером вредоносной магии, связанной с воздействием на имя, могут служить глиняные чаши, на которых египетские цари Среднего Царства наносили имена враждебных племен Палестины, Ливии и Нубии, имена их властителей, а также имена некоторых мятежных египтян. Такие чаши торжественно разбивались во время обряда. Египтяне верили, что уничтожая имена врагов, они наносят им реально ощутимый вред1. Не меньше, чем о своем имени, первобытный человек беспокоился о своей тени. Тень сродни душе. «Всякое посягательство на его тень означает посягательство на него самого. Если его тень попадает под чужую власть, то ему следует бояться всего. <...> У туземцев Фиджи, как и у большинства народов, стоящих на той же ступени, считается смертельной обидой наступить на чью- нибудь тень. В Западной Африке «убийства» иногда совершаются путем вонзания ножа или гвоздя в тень человека: преступник такого рода, пойманный с поличным, немедленно подвергается казни»2. Такое отношение к изображению легко объясняет страх некоторых индейцев перед объективом фотокамеры. Несколько раз, когда я пытался делать снимки открыто, пожилые женщины из племени Шипибо Конибо прятали свои лица. Причиной тому быта все та же вера в симпатическую магию. Например, в Северной Америке манданы верили, что портреты такие же живые, как и их оригина лы, «что эти изображения заимствовали у своих оригиналов часгь их жизненного начала»’. В целом, можно сказать, что для первобытного мышления характерна следующая формула — pars pro toto («часть вместо цело- го»): «имя, прядь волос, тень могли замещать их обладателя, ибо первобытный человек мог в любой момент ощутить, что и тень, и прядь волос обладают значимостью человека в полной мере. Они могли предстать перед ним как «Ты», которое является носителем индивидуальности его обладателя»1. — 32 —
|