|
Вместе с тем известно было отрицательное отношение Стефана Яворского к грекам, к их богословскому авторитету. Не удивительно, что греческие и восточные патриархи заняли резко враждебную позицию по отношению к Стефану. В 1702 г. иерусалимский патриарх Досифей в письме к Стефану упрекал его в склонности к латинству и рекомендовал ему не стараться стать патриархом, потому что ни он, Досифей, ни прочие восточные патриархи не признают его в этом сане. В 1705 г. тот же Досифей в послании к Петру настаивал уже на том, чтобы отрешить Стефана Яворского даже от должности местоблюстителя. Сам Петр I не был заинтересован иметь в лице Стефана «латинизированный» вариант Никона еще и потешу, что местоблюститель патриаршего трона в нескольких случаях не постеснялся открыто выразить свое недовольство новыми порядками, введенными царем, и даже допустил выпады в адрес Петра. Вместо того, чтобы менять местоблюстителя патриаршего престола, Петр I пошел на более решительную меру — он вообще ликвидировал патриаршество на Руси. В 1721 г. указом царя вместо должности патриарха учреждается новый коллегиальный орган — Святейший правительствующий синод, который отныне и должен был ведать всеми церковными делами. Стефан Яворский назначается президентом Синода. Но в сущности в результате этой реформы духовное ведомство, как замечает С. Г. Рункевич, «было вставлено в тот круговорот государственной машины, где достоинством было... безлич ность и слепое послушание» воле царя и его ближайших помощников. Роль президента в конце концов свелась к тому, чтобы подписывать заранее заготовленные синодальные «определения». Действительным и формальным главой русской православной церкви отныне стал царь — современники это отлично понимали. Лейб-ме- дик царя и будущий первый президент Академии наук Л. Л. Блюментрост в письме немецкому философу Христиану Вольфу писал: «В России сам император есть supremus pontifex (первосвященник.—М. Р.), и он управляет не так, как угодно духовенству, которое обязано повиноваться ему»54. Что касается восточных патриархов, то они могли быть только довольны падением влияния Стефана Яворского, а известие об учреждении синода встретили вполне благожелательно. Петр, со своей стороны, извещая константинопольского патриарха Иеремию о нововведенной форме управления русской православной церкви, не преминул в своем послании заверить патриарха в том, что «оному духовному святейшему синоду определили мы чрез учиненную инструкцию, дабы святую церковь управляли во всем по догматам святые православные кафолические церкви греческого исповедания неотменно и оные догматы имели бы за правило непогрешимое своего правления». — 82 —
|