|
ступил все границы и, по словам летописи, «начят мьзду имати у священников от ставления наипаче перваго». По приказанию великого князя Ивана III и митрополита московского Геннадий был отставлен от митрополичьей кафедры, перевезен в Москву в Чудов монастырь, где в 1506 г. скончался. Впрочем, скандальный конец карьеры новгородского владыки не помешал русской православной церкви позже причислить Геннадия к лику святых. Максим Грек, его переводы и исправления «святых» книг В первой половине XVI в. и в Москве была сделана попытка навести порядок в деле исправления «святых» книг, попытка, которая отчасти также обусловливалась полемическими задачами церкви в борьбе против еретиков и «инославных», и которая была связана с именем знаменитого Максима Грека. Выше отмечалось, что у раннехристианского и средневекового духовенства до изобретения книгопечатания было двойственное отношение к внесению всякого рода исправлений в тексты священных писаний. В этом вопросе церковь чувствовала себя постоянно между Сциллой и Харибдой. С одной стороны, непрестанное накопление искажений в различных списках, естественно, приводило к тому, что эти списки, во-первых, все более отдалялись от оригинального, а, во-вторых, разные списки начинали различаться и между собой к недоумению и «соблазну» внимательного читателя. Выйти из этого положения можно было, очевидно, только одним путем, выправляя испорченный текст славянских книг по наиболее исправным славянским же спискам или непосредственно по лучшим греческим, как это, например, сделал еще в XIV в. митрополит Алексий. Но, с другой стороны, внесение любого рода изменений в религиозные книги ставило церковных деятелей перед реальной опасностью уронить в тазах верующей массы авторитет этих книг, в особенности Священного писания. Противники исправления, охранители «древлего благочестия» ревниво относились ко всякой попытке изменить что бы то ни было в своих книгах, а особенно если эти попытки исходили «со стороны». Что касается требований выправить славянские книги по греческим, то у русских охранителей «древлего благочестия» на это был свой ответ: не у греков следует искать истину, потому что у них «вера православная испроказися Махметовой прелестью от безбожных турок» и вообще греки допустили в свою веру «растление» латинское. Писатель XVI в. Филофей, старец Елизарова монастыря, в послании к великому князю Ивану Васильевичу решительно заявляет, что в то время как Константинопольская церковь «соединения ради с латынью на осьмом (то есть Флорентийском.— М. Р.) соборе... разрушися и положися в попрание яко овощное хранилище Великой Русии... едина ныне святая соборная апостольская церковь восточная паче солнца во всей поднебесной светится». Русь, утверждали охранители, сберегла издревле свою веру во всей чистоте и полноте нерушимо, не поступившись ни одной мелочью в обрядности, ни одной буквой в священной книге. — 49 —
|