|
Христианство принесло с собой на Русь религиозную нетерпимость, которая языческому славянству была совершенно чужда. С язычников нетерпимость была перенесена на мусульман, на исповедующих иудаизм, на «латынников» и вообще на всех отступников от восточно-византийского православия. В летописях и поучениях церковных проповедников все неправославное изображается, как правило, в искаженном и извращенном виде, с явной целью внушить читателю ненависть и отвращение ко всякому иноверцу. «Летописец излагает языческие обряды и мысли в нарочито карикатурном виде, и сам проговаривается о своем подлоге, уверяя, что языческие волхвы называли своего бога Антихристом, о котором волхвы не имели никакого понятия»,— пишет М. Н. ТихомирЛ20. Так, в Повести временных лет языческим волхвам приписываются признания вроде следующего: «Бози наши живут в безднах, суть же образом черни и крылате, хвосты имуще, всходят же и под небо, слушающе ваших богов; ваши бо бози на набеси суть. Аще кто умрет от ваших людий, то възносим есть на небо, аще ли от наших людей умирает, то носим к нашим богом в бездну». Немногим лучше рисуются и «латынники». В «Слове святого Феодосия, игумена Печерского монастыря о вере крестьянской и о латынской» автор предостерегает: «вере же латыньстей не прелучайтеся ни обычая их держати... и всякого учения их бегати... и блюсти своих дочерей, не давати за них, ни у них поимати, ни бра- татися, ни покло-нитися, ни целовати его, ни с ним из единого судна ясти, ни пити, ни брашна их приймати..., занеже не право веруют и не чисто живут; ядять со псы и с кошками и пьють бо свой сець (мочу.— М. Р.)»11. Епископ Макарий, оправдывая во второй половине XIX в. Феодосия, «чей резкий тон показался бы не совсем приличным в наши дни, но был весьма приличен и естествен в дни преп. Феодосия, когда латиняне только что отделились от православной восточной церкви и, по своим проискам к совращению православных и крайней испорченности нравов были крайне нестерпимы как для греков, так вслед за ними и для русских». Вполне в духе поучения Феодосия в «Уставе Ярослава о церковных судах» предписывается: «А с некрещеным или иноязычником, или от нашего языка некрещен будет, ни ясти, ни пити с ним, дондеже крестится; а ведая кто ясть и пиеть, да будет митрополиту в вине»22. Отражение библейских предписаний на ряде пунктов древнерусских «Уставов» несомненно. И тем любопытнее небольшое дополнение к «Уставу» в списке Новгородской летописи, озаглавленное «О женит- ве»: «Еретице хулять древнии святей мужи не по закону женитву творящих. Толк. Святи суть и праведни Авраам и Исаак, Иаков, Июда и Лот, и Давид, и Самсон; Иевфай дщерь убив не отвержен есть; такоже и жены их..., тож- де в первом законе было. А в благодатнем кто бы тако сътворил проклят бы был. Да не помышляй никто же ныне тако дея праведен быти, не смотря разумом, криво глаголати, и первых хуля, да не впадеши в ересь»23. Оказывается, и в те далекие времена на Руси появились люди, которые «смотря разумом» способны были критически отнестись к библии и, читая ее, позволяли себе «хулить библейских святых, поскольку усматривали в их поведении черты, весьма далекие от христианской нравственности и подлинной праведности. Вместе с христианством в Древней Руси появились и первые хри- стиане-вольнодумцы, и первые еретики. — 28 —
|