|
Не все участвовавшие в расследовании дела Павского были довольны такими решениями. Епископ Варлаам, например, настаивал на дальнейшем допросе Павского и даже считал возможным предать протоиерея церковному J*' > суду Но, как отмечает И. А. Чистович, «говор, возбужденный особенно в С. Петербурге действиями Комиссии при исследовании этого дела... был поводом к тому, чтобы скорей окончить его и тем положить конец возбужденным толкам». Вместе с тем синод разослал по всем епархиям строгое предписание «разыскивать и изымать» попавшие туда экземпляры перевода Павского, а также «принять надлежащие меры, чтобы означенный перевод не имел ?шубного действия на понятия воспитанников духовных учебных заведений». Епархиальные власти должны были также немедленно донести в синод о «понятиях» в отношении перевода у местного духовенства и даже лиц «состояния купеческого и низших». Характерно, что в «определении» синода настойчиво подчеркивалась необходимость вести расследование дела по переводу Павского «с соблюдением возможной тайны», причем особенную тревогу церковных властей вызвало «единомыслие воспитанников в предмете, не составляющем училищных занятий их и действование в тайне, а наиболее —самопроизвольные сношения воспитанников не одной, а трех академий между собой..., которые должны были обратить на себя внимание начальства, обязанного долгом своим не терпеть такого образа поведения в духовных воспитанниках». Церковное руководство имело основания опасаться, что «единомыслие» воспитанников духовных учебных заведений в предметах, которые не составляли учебных занятий, и «действование в тайне» может проявиться не только в литографировании перевода библии, и что критический дух, задевший библию, может коснуться устоев не только церкви, но и государственной власти. Вспомним, что именно в эти годы в одном из духовных заведений обучался будущий автор «Антропологического принципа в философии», подвергший резкой критике не только моральный облик духовенства, всегда и везде служившего опорой эксплуататорским классам, но и этические принципы самой религии,— революционный демократ, ученый, философ-материалист и атеист, Николай Гаврилович Чернышевский. В течение года по епархиям было собрано около трехсот экземпляров литографированного перевода и, кроме того, около ста рукописных копий с него. По распоряжению синода почти все они были уничтожены; лишь несколько экземпляров оставили в синодальном архиве «под печатью». Так окончилось скандальное дело с переводом Павского. А между тем, как писал позже профессор Петербургской духовной академии И. А. Чистович, «это был первый опыт перевода священных книг Ветхого завета на русский язык, сделанный ученым, владевшим в превосходной степени знанием еврейского и русского языков. Ни до него, ни после него не было ученого, профессора, так счастливо и в такой мере соединявшего знание еврейского языка со знанием языка отечественного»67. Но и враги перевода, и его сторонники в руководстве русской православной церкви были заинтересованы меньше всего в научном характере перевода. Один из них, упомянутый выше Варлаам, епископ Чигиринский, выразил эту мысль с достаточной ясностью. Обвинив Павского в «излишнем доверии и привязанности к тексту» оригинала и, особенно, к «лексиографам и филологам», он решительно заявил: «Все отцы церкви, три евангелиста... всеконечно, лучше понимали смысл пророчества, нежели какие-либо плотяные толкователи, восстающие... на разум Божий и глаголющие от своего чрева». — 107 —
|