|
Направляя Макария в миссию, тобольское духовное начальство снабдило его инструкцией для православных российских миссионеров, составленной синодом еще в 1769 г. В инструкции предписывалось «преподавать инородцам христианское учение сообразно с их младенческим состоянием, в кратком виде и только самые главные догмы. Относительно икон вразумлять инородцев, что должно не боготворить их, а поклоняться написанным на них лицам»69. Вряд ли эта инструкция могла вдохновить Макария на научные занятия библеистикой. Круг научных интересов Макария удивительно широк. Он с увлечением читал труды западноевропейских философов и произведения знаменитого естествоиспытателя Линнея и астронома Гершеля. О последних он писал в одном из своих писем: «Хотя многое в сочинениях сих авторов бывает не по зубам, однако и то, что могу понимать и вмещать, бывает столь усладительно, что я не отказываю себе, когда приходит желание послушать безмолвные беседы сих таинников натуры». А когда в 1840 г. ему пришлось некоторое время прожить в Казани, он не упустил возможность прослушать в университете лекции по физике, химии и медицине, посетить ботанический сад и зоологический кабинет. В Казани он также познакомился с ректором университета, великим русским математиком Н. И. Лобачевским, «которого ум и дар слова,— писал Макарий в одном из своих писем,— приводили меня в удивление»70. В общем нужно думать, что Макария побуждала к серьезным занятиям по переводу библии не только ревность миссионера, но глубокий научный интерес. Так же, как Павский, Макарий считал необходимым переводить книги Священного писания с оригинального текста, и так же, как Павский, он использовал при переводе не только толкования «святых отцов», но и работы современных ему западных библеистов, например, немецкого комментатора Розенмюллера. Переводить Ветхий завет Макарий начал с одной из самых трудных книг — книги Иова. В 1837 г. он уже отсылает готовый перевод Комиссии духовных училищ, сопроводив его особой объяснительной запиской. Кроме того, Макарий направляет письмо на имя самого императора Николая I, что уже было совсем необычно! В объяснительной записке и в письме Макарий пространно обосновывает, почему необходим перевод библии на русский язык. При великом князе Владимире славяне получили полную библию на хорошо понятном им славянском языке. Но «ныне — совсем другое время. Язык славянский сделался мертвым, на нем никто у нас не говорит и не пишет». Между тем имеющиеся переводы Нового завета и некоторых книг Ветхого свидетельствуют, что «российское слово достигло уже того возраста зрелости, когда русская церковь может и поэтому должна иметь полную Библию на русском языке». Ведь сделан же в России перевод корана на русский язык и теперь те магометане, которые не знают арабского, могут читать свое писание на более понятном, русском языке. Пусть же другие народы не говорят, что русские «равнодушно остаются без полной российской Библии», и что они «ненавидят свет; и сами боятся полного света своей религии», хотя они должны даже «передавать его другим народам, сидящим во тьме язычества, ибо провидение Божие для того и покорило России другие племена, чтобы они были просвещены светом истинного откровения Божия». — 109 —
|