Христианская демократия в России

Используя сложившуюся политическую ситуацию, Петербургский ХДС выступил в защиту притесняемых русских «зарубежных» приходов. На очередном заседании исполкома ХДС СПб 13 марта 1991 года Виталий Савицкий предложил членам Союза выступить инициаторами создания в Петербурге второго прихода РПЦЗ[75]. Он резко отозвался о «совдеповской» Церкви, чем вызвал протесты многих членов исполкома, которым не понравился оскорбительный для Московской патриархии тон. В ответ В. Савицкий вынужден был оговориться, что вовсе не предполагал, будто весь ХДС СПб перейдет под омофор митрополита Виталия (Устинова), первоиерарха РПЦЗ.

Однако заинтересованность ряда членов организации в карловчанах была очевидна. Трое членов ХДС СПб составили руководство второй общины, и 21 мая 1991 года один из них, посетив Нью-Йорк, получил от владыки Виталия благословение на открытие этого прихода. В. Савицкий также вошел в руководство общиной. Возможно, он воспринимал карловчан как «диссидентскую» церковь и предполагал, что она станет духовным центром либеральной церковной оппозиции и достойным союзником христианской демократии.

Несмотря на разногласия внутри ХДС СПб, отношения с РПЦЗ складывались благополучно. Ее представители приглашались на заседания исполкома и совершали молебны перед открытием конференций и собраний. Поскольку активных возражений со стороны членов партии, в том числе и протестантов, не возникало, то действия лидеров ХДС СПб можно было интерпретировать как соответствующие общей партийной линии.

Результат, однако, оказался нулевым. Вынужденно принимая защиту и покровительство от демократов, защищавших их интересы на митингах, зарубежники не могли отблагодарить демохристиан покровительством церковным. По существу, христианская демократия была им так же чужда, как и Московской патриархии. В карловацкой среде преобладали консервативные тенденции, осуждался экуменизм и либеральная теология, к которой тяготела православная интеллигенция обеих столиц. Карловчане держались настороженно, будто чувствуя опасность, исходящую от межконфессиональных, невоцерковленных христианских демократов. Да и сам Виталий Савицкий искал не столько мистического патроната, сколько союза с церковью как с политическим партнером.

В христианско-демократических кругах обсуждался и другой возможный путь. Поскольку в РПЦ МП отсутствовало социальное учение, сочетать православную традицию с понятиями правовой демократии было непросто. Некоторые теоретики русской христианской демократии видели выход в том, чтобы спуститься с религиозной ступеньки на культурную, то есть обратиться не к институализированному православию, а к православию, отраженному и преломленному в русской национальной и культурной традиции. Лидер РХДП Александр Чуев говорил: «Да, идеологического фундамента у нас нет, и нам придется изобретать его. Выход лежит в экуменизме, но не в традиционном его понимании... Мы вынуждены будем положить христианский экуменизм на русскую национально-культурную основу и помножить на наработки западной христианской демократии. Русская Православная Церковь застыла, не трансформируется и препятствует общему развитию. Нам придется если не искать новую религию, то создавать новую религиозную экуменическую идеологию, раскалывая идеологически РПЦ»[76].