|
Наш специфический подход, несмотря на то что он сосредоточен на ребенке, предоставляет возможность ответить на некоторую уместную критику, исходящую от специалистов по семейной психологии. Мы изучили огромное количество литературы о том, как опасно относиться к ребенку как к пациенту с установленным отклонением. Часто пишут, что родители скрывают свои семейные, супружеские и личные проблемы, делая ребенка выразителем и вместилищем всей имеющейся семейной патологии. Значительная часть этих техник действительно предназначена для того, чтобы работать с патологическими взаимодействиями внутри семьи. Спустя некоторое время Марк из семьи Л., очевидно, перестал быть один на один со своей патологией; до этого его потребность быть бесстрашным «сорвиголовой» постоянно либидозно подкреплялась матерью. В семье М. Мэттью не мог войти в реальный мир, пока не ощутил связей с этим миром и удовлетворения от его первичных объектов. Эта техника позволяет с осторожностью провести диагностическую оценку родителей, чтобы экстернализовать их влияние на ребенка. Есть значительные преимущества в том, чтобы иметь возможность постепенно вовлекать в процесс членов семьи и разъяснять их роль в возникновении патологии ребенка. Часто родителям требуется защита в виде «плохого» или «больного» ребенка, и при употреблении вышеупомянутой техники психотерапевт может «дозировать» конфронтацию и разъяснить роль каждого из родителей. Очевидно, что миссис Л. и миссис М. могли быстро осознать, что они способствовали развитию патологии детей. Но миссис. М. требовалось нападать на интернат и критиковать его до тех пор, пока она не установила доверительных отношений с психотерапевтом и не почувствовала себя вне опасности критики или наказания. Мы часто излишне поспешно заключаем, что родительская просьба о том, чтобы мы сосредоточились только на ребенке, а никак не на них, диктуется их стремлением защищаться и все отрицать. Родители, вероятно, высказывают нам другую, невыраженную прямо просьбу, а именно просьбу помочь им эффективно функционировать в качестве родителей, воспитателей эмоциональной жизни ребенка, учителей, и эта просьба соответственно диктуется побуждением, свойственным той фазе родительского опыта, на которой они в данный момент находятся. Я обнаружил, что многие родители хватаются за возможность какой-либо формы работы с психотерапевтом вследствие здорового, соответствующего ситуации чувства вины, которое они испытывают. Они внутренне осознают, что в чем-то способствовали развитию имеющейся проблемы. Эта форма лечения отвечает их родительской потребности, потому что она дает возможность объяснить и исправить некоторые из ошибок в обращении с ребенком, сделанных в прошлом. Мистер М., например, хотел многому научить Мэттью, и его усилие в психотерапии было направлено на понимание тех аспектов своей личности, которые сделали его неспособным общаться со своим сыном. — 76 —
|