Еще одним штрихом к феноменологии переноса этого типа служит, по нашим наблюдениям, преимущесвенное внимание не к содержанию того, что произносит терапевт, а к интонациям его речи, общей мелодии, тембру голоса, который либо «скребет», «от него мороз по коже», «как ледяным душем окатывает», либо воспринимается как «колыбельная», как «нежный», «успокаивающий» и т.д. Эти своеобразные субъективные «искажения» и личные привнесения архаического уровня могут, на мой взгляд, очень много сказать о нуждах пациента, фрустрированных на оральной стадии и эмоционально окрашивающих эротизированный или агрессивный тип переноса. Меня несколько раз ставили в тупик реакции одного пациента. Он периодически «отключался», сидя в абсолютно расслабленной позе в кресле, закрывал глаза и даже тихо посапывал. После нескольких фраз я замолкала, продолжала тихо и спокойно сидеть. Когда заканчивалось время, он открывал глаза, потягивался, некоторое время с расслабленной улыбкой сидел, потом говорил «спасибо» и уходил. Так продолжалось в течение нескольких сеансов, пока я не спросила, что с ним происходит. Он ответил, что, когда меня слышит, «чувствует себя как в люльке, его слегка укачивает, он как будто бы слушает колыбельную песню, он не знает, где он, но ему хорошо, уютно, спокойно». Прошло довольно много времени, пока пациент смог начать фокусироваться на содержании слов и это позволило привлечь к делу его способность понимания, а не синкретического воспринимания. Очень сложный паттерн отношений связан с анальным переносом: все противоположности «натужного» удержания и «безудержного испражнения». Кажется, что говорение терапевту всевозможных гадостей доставляет наивысшую радость и облегчение (именно так!). То же самое относится и к характеристике речевого потока вне зависимости от его содержания: терапевту то «дарят», то от него «прячут»; то выказывают гордость - самим собой, «своим» терапевтом, то «пачкают», «мочат» и т.д. Р. Гринсон в качестве наиболее важных проблем в отношениях пациент-аналитик называет тревоги по поводу контроля и автономии, по поводу стыда, чувства злобы, упрямства, покорности, подчинения, жадности, скупости, порядка, чистоплотности и т.д. Другими основаниями классификации трансфера могут стать соотнесение последнего со структурами Оно, Я и Сверх-Я, а также по отношению к «имаго» (или репрезентации) отца или «имаго» матери. Особенные трудности в анализе доставляет перенос по типу Карающего Супер-Эго со всеми его ужасающими атрибуциями на аналитика. Пациент перемещает и проецирует на аналитика враждебность, гнев, страх, которые он переживал по отношению к родительским фигурам до того, как они были четко отделены от его Я, и которые сохраняются и оживают в переносе благодаря недостаточно четко очерченным границам Я-Другой вследствие примитивных механизмов расщепления и проективной идентификации (при пограничной организации личности). — 59 —
|