Психотерапия. Теория и практика

От терапии, центрированной на клиенте, к теории и практике становления человека

Теория терапии К. Роджерса формировалась и реформировалась им и его единомышленниками на протяжении всех лет его долгой профессиональной жизни; неизменными оставались ее «центриро­ванность» на человеке как личности и убежденность в том, что все эффективные формы психотерапии содержат один общий элемент, а именно качество психотерапевтических отношений.

В начале 1940-х гг., когда шла работа по подготовке его первой книги по недирективной психотерапии, основу дискуссии с веду­щими направлениями в области психологического консультирова­ния составляла идея отказа от роли терапевта в качестве эксперта и модификатора поведения. Терапевт способен лишь отразить, «от-зеркалить», выразить в словах чувства клиента и тем самым помочь в их прояснении и осознавании. В 1951 г., после того как была опуб­ликована «Клиенто-центрированная терапия», научной обществен­ности стало ясно, что речь идет о большем, чем просто изменение техники терапии. Предлагался принципиально новый взгляд на че­ловека, новая философская и методологическая позиция в психоте­рапии, реформирующая ее как систему. Открыто провозглашалось, что именно «клиент», а не «пациент», не «терапевт», является клю­чевой фигурой процесса; во-первых, потому, что никто лучше не понимает человека, чем он сам; никто лучше не может ему помочь чем он сам; никто лучше не знает направления, в котором эта по­мощь могла бы осуществляться, чем он сам.

Таким образом, клиент - это свободный в своем волеизъявле­нии и изменении человек, испытывающий определенные пробле­мы, которые он в принципе способен разрешить и самостоятельно и тем не менее решивший запросить помощь. В этом смысле он не тот, кто получает ее прописанной в обязательном порядке в качестве лекарства, что и отличает его принципиальным образом от пора­женного в «правах пациента» весьма репрессивной психиатрии 1950-х гг., каковой она была во.всем мире. Итак, свобода, уважение к правам человека (больного или здорового), убежденность в нали­чии источника здоровых сил и роста в самом человеке - вот что составляло революционное ядро нового подхода к терапии, где те­рапевту отводилась почетная роль «фасилитатора» и «садовника», создающего необходимые и достаточные условия для самоизмене­ния клиента. В определенном смысле действительно предлагалось изменить диспозицию, «плоскость» и «дистанцию» терапевтичес­ких отношений. В рамках новых взаимоотношений пациент и тера­певт выступали в качестве «партнеров», равноправных, поскольку на первое место выдвигались взаимно открытые и искренние чело­веческие отношения между двумя людьми, а также и поскольку пред­полагалось взаимное разделение ответственности за общее дело, где вклад клиента и терапевта оказывались в равной мере важными, как в знаменитом слогане Ф. Перлса «Я делаю свое дело, а Ты дела­ешь свое дело». Нам представляется, что, отстаивая принцип равно­правия, К.Роджерс имел в виду прежде всего этическое и отчасти религиозное, а не буквальное его толкование; и в этом смысле труд­но переоценить смелость подобного шага, ведь со времен З.Фрейда принцип своего рода «имморальности» терапии, т. е. свободы от ка­ких бы то ни было религиозно-этических догматов, считался обще­признанным. В то же время в психиатрических учреждениях сложи­лась откровенно циничная, репрессивно-манипулятивная практика отношения к пациенту, процветали электрошок и даже лоботомия; лечение на деле оборачивалось жестокостью, и люди выходили из клиник «адаптированными» к социуму и глубоко покалеченными им же (не будем сейчас говорить об отечественной психиатрии).