Психотехника парадокса

Присутствие «ребёнка-родителя» часто можно обнаружить в дисфункциональных неполных семьях. В равной степени часто в них наблюдается явление парентификации. В этом случае ребёнок ведёт себя как псевдо-супруг и опекун родителя, который неосознанно использует его как субститут отсутствующего партнёра. Дру­гими словами, ребёнок, подвергнутый парентификации, функцио­нирует скорее как взрослый, что может привести к борьбе за власть и размыванию границ между поколениями в рамках семьи.

Описываемый нами случай касается неполной семьи, в ко­торой одной из главных проблем была парентификация 11-летней дочери. Девочка воспринимала себя как взрослого человека, стоя­щего на равных позициях с матерью, которая часто советовалась с ней и позволяла участвовать в принятии решений относительно домашних обязанностей, личной профессиональной карьеры, а также её отношений с приятелями. Ребёнок на первый взгляд был равноправным партнёром матери, которая, однако, время от вре­мени пыталась вернуть себе родительский авторитет. В таких слу­чаях девочка теряла ориентацию, ей не хотелось отдавать свою иллюзорную власть, вытекающую из процесса парентификации. Свой протест она выражала путём усиления неадекватного пове­дения. Личность отца девочки, который развёлся с её матерью и очень редко давал о себе знать, дополнительно усложняла про­цесс парентификации. Дочь идеализировала отца и грозилась убе­жать к нему всякий раз, когда мать предпринимала попытку вернуть себе родительский авторитет и диктовать дочери ограничения, свя­занные с её возрастом.

Семья, принимающая участие в терапии, состояла из мате­ри и дочери, которые уже 3 года жили вдвоём. Дочь была внебрач­ным ребёнком; мать призналась, что вскоре после рождения она отдала девочку на удочерение, чтобы таким образом шантажиро­вать её отца и заставить его жениться. Однако она не смогла вы­нести разлуки с дочерью и вскоре добилась возвращения себе ро­дительских прав. Одной из проблем, выявленных в ходе терапии, было мучившее мать чувство вины за мнимое отвержение ребёнка; женщина была уверена, что настанет день, когда она сама будет отвергнута своей дочерью. Частично из-за этого чувства вины мать металась между двумя крайностями: либо она навязывала дочери необоснованные и чрезмерные ограничения (напр, напрочь запре­щала ей есть сладости), либо давала ей полную свободу.

Дочь видела в своём отце необычайно снисходительного и покладистого человека. Она не находила в нём никаких недостат­ков и чрезмерно идентифицировала себя с ним. Встречались они редко, примерно раз в месяц. Многие эти встречи были инициированы дочерью в связи с каким-нибудь очередным конфликтом с ма­терью. Мать произвела на нас впечатление женщины, склонной к депрессиям, и демонстрирующей амбивалентное отношение к сво­им родительским обязанностям. В ходе терапии нам особенно трудно было справиться с решительным отказом матери от пред­ложения хотя бы частично ограничить занятия вне дома - вечера­ми она на полную ставку работала медсестрой, а днём посещала учебные занятия, причём в каждом семестре она выбирала для се­бя перегруженную программу. В результате многие домашние обя­занности ложились на плечи дочери, а мать была склонна к чрез­мерной критике девочки, если та не смогла оправдать всех её ожи­даний.