Психотехника парадокса

Для этой супружеской пары депрессия приобрела особое значение. Ни один из партнёров не мог справляться с угнетённым состоянием, как своим собственным, как и супруга. Когда Марка ох­ватывала грусть, сам он и Салли реагировали на это чрезмерным страхом и заботой. Оба ожидали наступления кризиса и не верили в то, что плохое настроение у Марка пройдёт само собой. На про­тяжении последних десяти лет у Марка по крайней мере раз в не­делю резко ухудшалось настроение. Он тут же начинал бороться со своим плохим самочувствием, находя для себя какое-нибудь заня­тие, в результате чего после двух трёх дней он возвращался к нор­мальному состоянию.

В начале терапии нами были сформулированы три основ­ные цели. Во-первых, мы хотели помочь Марку обрести контроль над депрессией. Во-вторых, мы намеревались помочь ему сми­риться с болезнью неизбежной смертью матери. В-третьих, в изме­нении нуждались отношения между супругами. Требовалось, чтобы Салли прекратила усиливать депрессию мужа и научилась терпимо относиться к собственной грусти.

На первом сеансе с Марком и Салли мы стремились реали­зовать первую цель. В начале мы спросили пациента, желает ли он совладать со своей болезнью, или же он намеревается и дальше позволять недугу господствовать над ним. Данный вопрос сбил па­циента с толку. Он внушал ему, что депрессию можно контролиро­вать или же можно ею управлять. Другими словами, вопрос содер­жал в себе вывод: Марк решил страдать депрессией. Он также ос­вободил дремлющую в пациенте энергию и злость. Марк реши­тельно заявил, что он по горло сыт своей болезнью.

Следующим нашим шагом была смена ярлыка депрессии. Мы сказали пациенту, что его болезнь представляет собой скрытое благословение - что есть люди, которые не умеют переживать де­прессию, и именно они являются объектами нашего пристального внимания и обеспокоенности. Мы отметили, что всякий человек время от времени погружается в угнетённое состояние. Депрессия является сигналом того, что нам следует что-то изменить. Она представляет собой элемент жизни и переживание её является ус­ловием полной человечности. Мы проинформировали пациента о том, что, вместо того, чтобы избегать своей депрессии, он должен относиться к ней с должным уважением и вниманием.

В заключение мы объяснили мужчине следующее: до тех пор, пока он не научится вызывать депрессию, он не сумеет гасить её. Выслушав нас, Марк выглядел уже не таким угнетённым, но од­новременно с этим у него был вид сбитого с толку человека. Он не понимал, что может быть позитивного в депрессии. Затем мы предписали Марку ежедневно утром в течение одного часа цели­ком и полностью уходить в депрессию. Мы посоветовали ему ду­мать о самых плохих вещах и ощущать при этом полную безнадёж­ность. Он должен был сосредотачиваться на том, что с ним про­изойдёт, когда его мать умрёт. При этом нами было высказано опа­сение, что данное задание будет очень трудным и болезненным. Мы заявили, что на протяжении первых дней пациент может пере­живать настоящий кошмар. Короче говоря, мы предписали глубо­кую депрессию.