|
Видимо, стремясь быстрее восстановить утраченный за то время, когда мы не виделись, баланс, Дана стала с особым наслаждением посвящать наши встречи моему воспитанию. Она долго и тщательно анализировала мое поведение, мои мысли и поступки, везде и всегда обличая пресловутое мое самолюбование. И наконец я сдохла. Просто сдохла, взорвалась и всех нас обрызгала. Потом спокойно протерла пол между нами, покурила и пошла домой. Теперь вот пишу этот злобный пасквиль. (Интересно, что первоначальную энергию к творчеству я нашла именно в злости на Дану, а не в любви к ней. Как-то не по-человечьи это. «Бесссссовестная» — звучат где-то 140 аж в спинном мозгу типичные оценки моей мамы моих неправильных поступков.) Вообще-то у Даны есть много красивых идей и «глюков». Вот один из них. Дана — большая, в несколько километров ростом — над городом. Внизу суетятся люди, которые, если наклониться и присмотреться, абсолютно однородные внутри, деревянные, как матрешки — самые маленькие, в которые уже не вставить другую матрешку. Дана ужасается такой форме жизни и решает, что она никогда не будет такой. Лучше здесь, на пронизывающем ветру и холоде, в пронзительном одиночестве — быть облакоподобной. Попытка найти «своих» и уйти к ним — безуспешна, потому что она приросла к этому городу, а вокруг тьма и космос, бесприютный и холодный. Так и стоит она здесь поныне. В этом чужом и бессмысленном городе. Город этот сузился теперь до размеров трехкомнатной квартиры, а матрешки являются только раз в неделю. Недавно в это видение внесены поправки: Дана застряла в прослойке между двумя мирами. Физических законов здесь не существует. Нет, например, понятия времени и пространства. Нет, следовательно, верха и низа. И Город этот — вовсе не обязательно внизу, поэтому УПАСТЬ НЕВОЗМОЖНО. Поэтому страх оторваться от города пропал. Можно теперь и двигаться, обрадовалась я, но... повилась усталость. «И я устала», — устало произнесла Дана по телефону... Надежда рухнула. Интересно, что третья редакция этого видения (види-мо, чрезвычайного важного для Даны) заключала в себе пояснение, что все это — про двойников еще не родив-шихся людей и про своего двойника: «У неродившихся этот двойник спрессован, сконцентрирован до размеров матрешки. В таком виде он ждет рождения человека, чтобы прикрепиться к его физическому телу и расти до размеров облака. Это и есть душа». 141 Еще видение. Комната начинает дрожать, как воздух над горячим асфальтом. Затем появляется рамка, а в ней — изображение, которого не разобрать. Рамка очень красивая, она переливается, по ней перекатываются какие-то узоры живые, пульсирующие. Изображение же внутри рамки — манит, но не появляется. Как будто пока рано, еще не созрел видящий человек для приема ТАКОГО... — 98 —
|