|
— Рожай, мать, выкормим! — решил он. Беременность была трудной, с токсикозом, два раза женщину клали на сохранение — матка была в гипертонусе, врачам пришлось зашить шейку матки, чтобы сохранить ребенка. Мучили отеки, одышка, высокое давление. За беременность Людмила Ивановна прибавила в весе двадцать килограммов, после родов вес еще прибавился. Роды были трудные, с хирургическим вмешательством. Родился мальчик со скромным весом 2 кг и невзрачной внешностью, что нисколько не убавило отцовской гордости Валентина Петровича. Он, наоборот, утверждал, что именно в этом и есть удача: «Зато никто не сглазит, не позавидует». Ребенок был хиленьким, требовал постоянного внимания к себе. Рефлексы его были ослаблены, сосал грудь матери как-то лениво, всего-то один месяц, отвлекаясь на любые внешние раздражители. По ночам он плохо спал, чем особенно досаждал матери. Утром, перед уходом на работу, супружник, стоя у плиты и готовя манную кашу, ворчал на Людмилу Ивановну, что она «сися-стая, да пустая», а вот его бывшая жена выкормила обоих ребятишек сама, да еще и двоих соседских в придачу. Людмила Ивановна слушала, плакала, обижалась... А однажды не вытерпела и ... побила Валентина Петровича. Впервые... С этого момента словно что-то сломалось. Ва- 45 лентин Петрович частенько приходил домой «под мухой», ругал сожительницу матом и даже замахивался кулаком. К семи годам Пашка благополучно закончил свое ясельное и детсадовское образование. Перед поступлением в первый класс он умел рисовать крючочки, обозначающие буквы, и «огуречки», похожие на маленьких человечков. Учиться Пашке было интересно только в первую неделю, затем стало скучно. Он не понимал, о чем говорит учительница — старенькая Таисия Степановна. Учительница была полной противоположностью мамки — худой и спокойной. Но все равно у Пашки было предчувствие, что учительница его не то чтобы не любит, но никогда, наверное, и не похвалит. Мамка его била, ругала, обзывала «дураком», «поскребышем», но потом сама ревела в голос, обнимала Пашку и раскачивалась с ним вместе. В марте первого учебного года Пашку повели в кабинет директора на МПК (медицинскую там какую-то комиссию). Таисия Степановна зачем-то принесла все его тетрадки, даже альбом по рисованию, и какие-то люди внимательно на него смотрели, задавали вопросы и листали его тетрадки. Пашка был рад возможности поговорить. Он рассказал про кошку, которую принес папка, и про мамку, кричавшую, что выгонит папку и Пашку вместе с кошкой. И теперь кошка живет с котятами у него под кроватью. Про папку, который пообещал ему выстругать лодочку, чтобы пускать ее в луже. И про мамку, которая ругает папку за то, что он курит. Он рассказал о фильмах, на которые он ходил на «продленке»... Пиджак на Пашке был чем-то запачкан на груди, наверное, кашей, которую давали на завтрак. Пашка не очень любил манную кашу, особенно если попадались комки. Все комки он спихивал на край тарелки, где к окончанию еды накапливалась небольшая кучка, похожая на вату. — 32 —
|