|
Я поменял стиль одежды. Теперь я стал «классикой и элегантностью». Я использовал любой случай подработать: никто не оплачивал мои консультации. Я крутился как уж: с восьми вечера до четырех утра работал барменом в ночном клубе, приходил домой, падал замертво, в восемь утра выбегал на занятия к первой паре. До четырех был в читалке или сидел в Интернете и качал информацию. К пяти добирался домой, отключался на полтора часа и бежал дальше. До работы на сорок минут я успевал заскочить в тренажерный зал-качалку. В свой единственный выходной я отсыпался и шел к ней... Такой режим продолжался полгода. Я расставил приоритеты в своей жизни, я многое уяснил про себя. Я узнал от моего милого психолога про комплекс Эдипа, мне стало понятно, что в ней я как бы видел идеальную Мать, поэтому так важно было услышать от нее слова одобрения. Но это не разочаровало меня в ней. Я понял, что влюбился в свою Идею. Меня тянуло к ней магнитом... Однажды она сказала: «Я чувствую себя рядом с тобой женщиной». Это была песня! Она не кокетничала, не заигрывала со мной, она назвала мне свой возраст, я мысленно 41 присвистнул и... взял тайм-аут, перестав ходить на консультации. Результатом я был удовлетворен: взрослая женщина, профессионал-психолог признала во мне мужчину! Мы встречаемся очень редко — один или два раза в году, да и то случайно: или у нашей общей знакомой, или когда я по другим делам оказываюсь в районе, где находится консультация. Я окончил институт, нашел работу, пытаюсь двигаться по служебной лестнице. Время от времени на глаза попадают мои бывшие приятели из тех. Они ерничают, говорят, что если бы я вернулся, то получил гораздо более выгодную работу и связи... Я опять на перепутье. JlcuuKa Иногда человеческие судьбы, с которыми я сталкиваюсь, наполняют мое сердце болью: то, что я слышу от клиента, эмоционально настолько трогает, сопереживание так глубоко погружает душу в состояние оцепенения, что требуется время для выхода из некоего ступора. Пусть коллеги бросят в мою сторону камень, обвиняя в отсутствии профессионализма, но каждый раз после встречи с человеческой болью на несколько часов или даже дней мое внутреннее солнце тускнеет. И я чувствую свою беспомощность... На историю мальчика, которого, как мне кажется, ни разу не назвали Павликом, Павлушей, а только (для краткости, снисходительно?) Пашкой, я отреагировала подобным образом. Трагизм судьбы ребенка, принесенного в жертву матерью, ошеломил меня. Беззащитность, хрупкость жизни, бесправие ребенка... Бездуховность, безответственность матери... — 29 —
|