|
Когда я впервые увидела Толика, я сразу поняла, что это — он, несмотря на то что в аудиторию кто-то постоянно входил и выходил из нее. Мы встретились глазами, и моими первыми словами были: «Вы — Толик?» Почему я его так назвала? Для меня он не был Анатолием и по телефону отрекомендовался как «Дашин друг, имеющий некоторые проблемы и желающий со мной встретиться». Было в нем что-то неуловимо милое, нечто детское и наивное. И еще было нечто такое, что я интуитивно уловила, но не смогла сразу оформить словами... Толик постоял на пороге, покачался на месте вперед-назад, ожидая, пока я закончу дела. Когда мы шли с ним по коридору, я поняла, украдкой разглядывая его, то, что было сначала непонятным: Толик был невысокого роста, около 170 см, но тянулся вверх. Крупная голова с пушком светлых волос и высоким крутым лбом смотрелась на атлетического вида шее достаточно уместно. Если не опускать глаза ниже. Ниже было удивление: неширокие дет- 48 ские плечи юноши не соответствовали представлению о гармонии. Толик уселся и опустил глаза. По телефону он сказал мне, что у него есть некоторые проблемы «с уверенностью в себе». И вот сейчас он сидел передо мной на стуле и приходил в себя. Я нарочно затеяла возню в собственной сумке, время от времени поглядывая на него, ожидая, когда мой посетитель освоится. Наконец он сделал глубокий вдох, словно собираясь нырнуть, выпрямился и начал говорить. Говорил путано, сбивчиво, краснея. Временами надолго останавливался и, отвернувшись в сторону, вслух ругал себя за свою чувствительность.
49 — 34 —
|