Непридуманные истории. Из жизни психологов и их клиентов (Шуварикова Е.В.)

На первой встрече мы, собственно, никуда не продвинулись, только принюхались друг к другу и договорились встретиться через неделю. Но по сути, как я потом поняла, она за эти первые пятнадцать минут рассказала мне многое из того, как устроена ее жизнь, потом лишь повторяя это «на автомате» снова и снова от встречи к встрече. Лейтмотив ее рассказа такой: «Я — плохая, со мной никто не дружит, у меня нет близкого человека (потом, правда, выяснилось, что есть очень близкая подруга, но это «не то»). А не дружат со мной потому, что я хромая».

И еще: «Я лучше других. Я никогда никому ничего плохого не делаю. Я умею дружить. Я все сделаю для того, кого считаю своим другом. Они (сокурсники) только пьют пиво и ходят по киношкам, а я...» — и т.д. и т.п.

Рита, подобно Гулливеру, все время путешествовала из страны великанов в страну лилипутов. И было похоже, что это ее до невозможности выматывало.

Наверное, и «в миру» Рита жила «на автомате». В бесконечной борьбе своих вечно конфликтующих противоположных убеждений (я — самая плохая, я — самая хорошая; молодые люди — очень плохие, но мне так хочется быть с ними). Девочка, далекая от реальности. Маленькая хромая принцесса в заколдованном замке своих фантазий о мире и людях.

Как мне казалось, меня она почти не видит и не слышит.

Я пробую пробиться через терновник установок, нащупать в отношениях с ней просто человеческий контакт. Говорю о том, что она живет в коконе фантазий о мире и о себе. Игнорируя реальность. Предлагаю проверить, как реально я к ней отношусь здесь и сейчас. Спрашиваю:

—Как, ты думаешь, я сейчас к тебе отношусь?
Предпочитает не вылезать «из кокона»:

Ну, вы же психолог. Я знаю, что вы ко мне хорошо относитесь, у вас такая профессия — хорошо к людям относиться.
Я смеюсь:
Психолог-то я психолог, но это не значит, что ко всем я отношусь одинаково. Попробуй просто посмотреть на меня и понять, что я думаю о тебе, что чувствую по отношению к тебе.

Смотрит. Видит, что все не так плохо, ее не отвергают, опускает глаза, возвращается в свой мир. Я — в некоторой растерянности, ощущаю себя каким-то ковриком. На меня посмотрели: вроде на месте, не сдвинулся, и ладно.

Было самое время подумать: «А как я сама отношусь к ней?» И тут на меня вновь накатывает злость. Знаете, какая-то первобытная и чистая в своей безжалостности агрессия. Так, наверное, гонят и убивают нежизнеспособное хромое животное более сильные особи. Я вновь подавляю свое чувство. «Терпение, терпение, — говорю я себе. — Выразить сейчас свои негативные эмоции рискованно, я кожей чувствую, что она не выдержит этого».

— 37 —