|
Мы стали по-настоящему любовниками. Чтобы мне было не больно, он использовал для меня какие-то при-бамбасы — кремы, мази... Он научил меня всяким премудростям, научил меня любить свое тело. Я почувствовал вкус. Я почувствовал свою власть. У меня началась новая жизнь. На людях я был прежним (не зря же я ходил в кружок, надо же было где-то применять свои лице-дейские умения), я научился врать родителям, одноклассникам. Это было интересно, как в детективе. Процесс затягивал меня и интриговал. Я часто задавал себе вопрос: а что дальше? После окончания школы я поступил в институт на престижный факультет и уехал в другой город. Причин переезда было несколько: избежать сплетен и неудобств, связанных с нашими отношениями; возможность выйти в большой мир, мир музеев и театров; уйти от родителей, 36 из-под их ежедневной опеки; расширить круг знакомств и получить профессию. Я осознаю, что выбор профессии был на последнем месте. Я получал специальность «финансист», снял комнату, родители ее оплачивали. Театральное дело я не бросил: принимал участие в институтской самодеятельности, КВН. Попробовал себя в качестве режиссера в одной из постановок студенческого театра. На питание мне хватало. Не более того. Для того чтобы стильно выглядеть, пришлось подрабатывать. Заработок мой был нестабильным, я искал разные варианты подработки, учился рассчитывать свой бюджет, моя специальность этому способствовала. С одеждой иногда выручала Валя. Я рисовал то, что хотел бы иметь, а Валя старательно вязала мне свитера с замысловатыми орнаментами. Таких свитеров ни у кого не было. Еще бы! Иногда я сам составлял рисунок и переводил его для Вали на бумагу в клетку — так удобнее считать петли. Девчонки пялились на меня, парни хмыкали, глядя на очередной Валин шедевр. Он приезжал ко мне на два-три дня в месяц. С ним было интересно. Здесь, в чужом городе, наши отношения перешли на новый уровень. Теперь я понял, что тогда, умоляя меня вернуться в кружок, им руководило в первую очередь стремление сохранить собственную шкуру. Возможность держать меня в поле зрения гарантировала в какой-то мере его безопасность. Мой отец, узнай он правду, мог запросто его покалечить или убить, или посадить «за растление». Сейчас, слава Богу, статью за это отменили, если по согласию — то можно... А попробуй докажи, что без согласия. Нет, я младенцев обхожу стороной. Пусть их сначала кто-нибудь другой... раскрутит. Так безопаснее... — 25 —
|