|
230 G. Bond и М. Lieberman (1978), анализируя данные, касающиеся противопоказаний к групповой психотерапии, предлагают одновременно учитывать как личностные черты лиц, направляемых на лечение, так и особенности психотерапевтической ситуации, в которой окажется пациент. Это согласуется с современным пониманием личности, которую нельзя описывать независимо от ситуационного контекста. Примером такого анализа могут быть данные, полученные I. Yalom (1966). Выяснилось, что отказались от группового лечения те лица, у которых наблюдалось слишком мало или слишком много типов поведения, связанного с нормами данной психотерапевтической группы. Опираясь на проведенные исследования, трудно однозначно заявить, кому групповая психотерапия не поможет. Они позволяют, однако, думать над тем, найдет ли данный пациент в данной терапевтической ситуации ожидаемые терапевтические результаты. Групповая психотерапия поэтому не будет полезной для всех, которым теоретически она должна помочь. Более того, результаты исследований М. Lieberman (1973) предполагают (на основе различий по некоторым психологическим показателям между лицами, отказавшимися от «групп встреч», и теми, которые оставались в них до конца с негативными результатами), что отказ от группы или совет пациенту не предпринимать подобного лечения (сделать это возможным для него) может быть более полезным для отдельных пациентов, чем оставление их в группе, или проведение этой формы лечения. УСЛОВИЯ ЭФФЕКТИВНОСТИ ГРУППОВОЙ ПСИХОТЕРАПИИ Не у всех пациентов, которые лечатся с помощью групповой психотерапии, изменения происходят в одинаковой степени. С целью изучения этого вопроса было предпринято много исследований. Анализировались полученные результаты с точки зрения их различий в зависимости от особенностей пациентов, особенностей и поведения психотерапевтов, а также от характера их взаимоотношений (психотерапевт — пациент). Изучая влияние особенностей пациента, авторы учитывали как демографические, так и социально-экономические, личностные и психопатологические данные. 231 Некоторые из сформулированных положений могут поразить своей тривиальностью, подтверждая то, что известно практикам из их клинического опыта или, что вытекает из предположений, опирающихся на критерии здравого смысла. Это касается, например, вывода о том, что психотерапия эффективнее, если пациенты имеют более высокое интеллектуальное развитие, образование и характеризуются меньшим числом нарушений. Если учесть, что большинство исследований, посвященных проверке этих гипотез, проведено в психотерапевтических группах, в которых главным методом воздействия и объяснения была вербализация, то не удивительно, что пациентам с такими характеристиками легче понять и принять сформулированные психотерапевтом ценности, способы понимания природы и возникновения их нарушений, понимания своих личностных проблем и страданий^ а также способы их устранения, опираясь на психологические концепции. Точно так же приспособление к определенным требованиям окружения, например групповых условий, приобретение навыков поведения в общественных ситуациях может быть труднее для пациентов с более низкими интеллектуальными возможностями или в случае нарушения познавательной деятельности. Это отмечено, например, у пациентов с психозами и с нарушениями личности [Parloff M., Dies R., 1977; Bednar R., Kaul Т., 1978]. — 175 —
|