|
Когда мы приехали в Санкт-Петербург, шел дождь, а с Балтийского моря дул резкий, холодный, пронизывающий ветер. Все было серым и мрачным, поэтому город произвел на меня унылое и гнетущее впечатление. Я был в Санкт-Петербурге и раньше, однако тогда это было летом, и прекрасная погода действовала иначе. К тому же, я был там всего три или четыре дня, а сейчас предполагалось, что я буду жить в этом городе, который показался мне таким отталкивающим, несколько лет. Это вызвало у меня депрессию, еще более усугублявшуюся тем, что дядя, с которым мне предстояло вести хозяйство, всегда такой приятный в обществе, дома становился молчаливым, мрачным и всегда пребывал в скверном расположении духа. Я старался успокоить себя мыслями о том, что это всего лишь первое неблагоприятное впечатление и что скоро я обязательно привыкну к этой новой, незнакомой для меня обстановке. Через день после нашего приезда в Санкт-Петербург погода улучшилась, и появилось солнце. Мы с дядей решили прогуляться во Невскому - главному проспекту Санкт-Петербурга. Стояла роскошная осенняя погода, и Невский, где гуляло много людей, представлял собой очень пеструю картину. На широкой дороге наблюдалось необычно быстрое для большого города движение. Здесь проезжали и благородные экипажи, и кареты, и дрожки с черными рысаками. По широкому тротуару в разных направлениях двигались толпы пешеходов, среди которых было много офицеров в форме, и это давало понять, что вы находитесь в столице великой Российской империи, в городе, который был резиденцией царя. Мне показалось, что мой дядя впал в унылое состояние духа, все время повторяя, что ему уже сорок пять лет и у него уже нет будущего. «Но тебе,— продолжал он,- только двадцать один, и впереди у тебя — целая жизнь». Затем он заговорил об одной знакомой ему семье К. — здесь он упомянул немецкое имя, — чья дочь Наташа, как и я, была студенткой второго курса в Юридической школе при Санкт-Петербургском университете, и предложил представить меня семье. Конечно, я согласился, сказав, что это доставило бы мне огромное удовольствие, поскольку я еще не знаю в Санкт-Петербурге ни одной живой души. Каждую неделю К. устраивали приемный день, когда приглашались также и сокурсники Наташи. Мы договорились, что навестим К. в следующий прием. Когда мы с моим дядей явились к К., присутствовала уже большая часть гостей, и определенную часть времени у меня заняло знакомство с родителями, с Наташей, а затем и со всеми гостями. Наташа выглядела совершенно по-иному, чем я ее себе представлял в образе бледной и хрупкой санкт-петербургской девушки. Передо мной стояло крепко сбитое создание, с красивым, но несколько простоватым круглым лицом и свежим румянцем на щеках. У нее были темно-каштановые волосы и серо-голубые глаза, она была немного склонна к полноте, но с учетом ее роста это не имело большого значения. У нее были приятные, располагающие манеры, которые произвели на меня самое благоприятное впечатление. — 35 —
|